Повести и рассказы

— Вы же такая чуткая… Вы поймите: Николаю Николаевичу очень трудно. Он находит, что вы с ним мало считаетесь. Он знает, что Терешкина из министерства к нему приглядывается. И чего-то там из-за нее не утверждают. Хотя, если б она узнала его лично, они бы стали друзьями. Я уверена! И этот молодой режиссер… По мнению Николая, он берется слишком за многое…

— Он не берется. Это мы его просим.

— Пусть так… Николаю это обидно. Он считает, что вы с ним бываете… ну, резки, что ли… Что слишком часто ставите его предшественника как бы ему в пример. Обо всем этом он думает… Но того, что он сказал, он не думает! Вернее, думает не так, как это можно было бы понять…

Ксения Павловна готова была признать существование всех претензий, которые были у Патова к Зине, кроме той, что он высказал в коридоре.

— Как раз в этом Николай Николаевич прав абсолютно, — повторила Зина. — Какая из меня Джульетта? Шекспир перевернется в гробу!

— Он имел в виду вашу слишком явную… ну, что ли, детскость, — продолжала уверять Ксения Павловна. — Я надеюсь, это никак не повлияет на ваши отношения с нашей семьей! Для нас с Лерой вы самый близкий человек в этом городе.

— Я вас тоже люблю.

— И сейчас?

— А что такого случилось? Главный режиссер не видит во мне Джульетты. И правильно делает. Я тоже не вижу ее в себе. И скажу об этом Андрею. Почему только он не предупредил меня!

— Наверно, хотел раньше согласовать… Только вы знайте: Николай Николаевич не будет возражать! Иначе мы с Лерой…

— Не покидайте его, — попросила Зина. — У меня нет семьи… Не хватает еще, чтобы и ваша распалась!

— Вы шутите… Значит, вы не сердитесь. Это так приятно! Знаете что?.. — Ксения Павловна остановилась, будто решаясь на какой-то важный для себя шаг. — Я испытываю к вам большое доверие. И обращаюсь к вам с просьбой. Помогите мне выполнить тот ваш план… Помните? Насчет пробы в драматическом театре. Мы сделаем это втайне от Николая. И вы увидите, как он будет доволен. Вы убедитесь, что он вовсе не против… Просто у него есть свои правила. Я всегда это в нем уважала. Он не любит делать то, что не принято. Не положено… Переступать через нормы…

«Чтобы я не думала, что он домашний тиран, она готова на все! — подумала Зина— Но это ерунда… Главное, что она согласна!»

Зина обожала устраивать чужие судьбы.

— Вы мне поможете подготовить какую-нибудь сцену? — спросила Ксения Павловна. — Отрепетировать ее! С Николаем у меня не получится… Я его как-то стесняюсь. С вами мне проще. А главное, я хочу, чтобы это было сюрпризом!

— Зачем же я? У нас есть режиссер! — воскликнула Зина.

— Режиссер?..

— Ну да! Замечательный парень! Тот самый… Андрей! Он будет счастлив помочь актрисе вернуться на сцену. Я в этом не сомневаюсь!

— Тот самый?.. — переспросила Ксения Павловна. Она задумалась. А потом сказала: — Вы, наверное, как всегда, правы. Николай будет ему благодарен… И, может быть, они станут друзьями?

На следующий день Зина решительно потребовала, чтобы Иван Максимович, Андрей и Костя собрались в директорском кабинете. Взглянув на нее, Иван Максимович спросил:

— Мы должны написать завещание?

— Пока что покушение совершается на меня! — ответила Зина. Пристально глядя на Андрея, она сказала: — Все-таки режиссер должен иметь опыт. Теперь я в этом не сомневаюсь! Разве Петр Васильевич мог позволить себе, не посоветовавшись с актрисой, предлагать ее на главную роль?

Андрей честно и безмятежно удивился. Потом посмотрел на Ивана Максимовича и Костю, ожидая от них поддержки.

— Но ведь Петр Васильевич был главным режиссером, — сказал он. — А я — приглашенный на постановку. И поэтому должен был сначала поговорить с Николаем Николаевичем… Если б я тебя пригласил, а он бы потом отказался?

— Он и отказался! — сказала Зина. — И правильно сделал. Редчайший случай: я стала союзницей Патова!

— Ты прости меня, пожалуйста, — продолжал Андрей. — И не обижайся.

— Я никогда не обижаюсь!

— Но ведь по поводу работы над старыми спектаклями тоже сначала поговорили с главным режиссером, а потом уже со мной.

— Большая разница! — воскликнула Зина. — Ты реставрировать эти спектакли можешь, а я сыграть Джульетту не смогу. Ни за что на свете!

— Почему ты так думаешь, а? — поинтересовался Иван Максимович.

— Да что вы… издеваетесь, что ли? Что между нами общего?!

Иван Максимович не спеша выдвинул ящик стола, достал оттуда какой-то нарядный том и раскрыл страницу, заложенную бумажкой.

— Я предвидел твои возражения. И подготовился, — сказал он. — Вот послушай, что говорит о себе Джульетта: «Хотела б я приличья соблюсти… Хотела бы, но нет, прочь лицемерье!» А ты говоришь: «Что между нами общего?»

— Если вы решили взять меня цитатами, то я тоже… Дайте-ка книгу!

Иван Максимович неохотно протянул ей нарядный том.

— Прочитайте, пожалуйста! Буквально на любой странице… Хотя бы вот это: «Она затмила факелов лучи! Сияет красота ее в ночи, как в ухе мавра жемчуг несравненный». Теперь взгляните на меня!..

— Эта сцена, — безмятежно улыбаясь, начал Андрей, — как раз доказывает, что между вами много общего… Иван Максимович прав!

— Дать тебе книгу? — спросила Зина.