Повести и рассказы

В то лето, когда Остап ушёл из дома, Анне Ивановне исполнилось тридцать пять лет, а Пете — одиннадцать. Это были единственные люди, к которым старый мизантроп в эпоху своего бомжевания испытывал искреннюю симпатию. Они его совершенно не боялись. Анну Ивановну не смущала его всклокоченная борода, жуткая вонь и развязная манера тихой сапой подкрадываться к её распахнутым окнам и бесцеремонно заглядывать в комнаты. Она кормила его бубликами и разрешала валяться на солнце под окном. Петя вынимал из его бороды колючки и рассказывал без утайки обо всём, что происходит в их жизни. Так Остап узнал, что в пятницу в замок приезжают в гости Хомяковы — мамина дальняя родственница со своим мужем и сыном, шестиклассником Владей, который был старше Пети на год.

Петя никогда не встречался с этими людьми, но он слышал о них от мамы и видел их фотографии в мамином фейсбуке. Петя должен был провести три недели в обществе нового товарища и поэтому с интересом разглядывал его роскошные фотографические портреты. Владик Хомяков был представлен в полном параде — во фраке, на фоне какой-то золотой стены. У него было красивое, серьёзное личико с тонкой улыбочкой. Он выглядел очень важно, и Петя смутился и забеспокоился — подружатся ли они?

Остапа тоже охватило беспокойство. В день, когда ждали гостей, он бродил у дороги, недружелюбно поглядывая на проезжающие машины. Вдруг он увидел, как остановилось такси и из него вылезли люди с чемоданами. Они громко галдели и ругались между собой. Заметив приближающихся Петю и Анну Ивановну, они тут же замолчали и бросились к ним целоваться. «Такой маленький! — воскликнула мамина родственница, с изумлением глядя на Петю. — Владислав, вот, это твой брат Петя!» Высокий Владик, весело улыбаясь, подскочил к Пете и пошёл рядом. В руке он нёс скрипичный футляр. Компания двинулась по тропинке в сторону замка. Хмурый Остап плёлся в хвосте.

Гости были в восторге от замка. Они были большими знатоками и любителями старины.

— Я чувствую себя, как в Ясной Поляне! — восклицала тётя Ася.

— Владя, здесь бывал твой прадед! — кричал дядя Юра.

Юрий Юрьевич был видным специалистом по генеалогии, завсегдатаем петербургского дворянского собрания. Он утверждал, что его предки, столбовые дворяне, были связаны дружескими узами с семьёй промышленника Воронина. С величайшим умилением, театрально приложив руку к груди, Юрий Юрьевич смотрел на замок.

Гостей поселили в Петиной комнате. Накануне мама попросила мальчика привести её в порядок, что он и сделал с помощью тряпки и веника. Когда гости переоделись и вышли к столу обедать, Петя поразился, увидев, какой хаос устроили они за десять минут. Хомяковы чинно уселись за круглым столом. Мама разливала суп, Петя раздавал тарелки, с любопытством глядя на гостей.

Владик казался ему пришельцем с далёкой звезды. Петя никогда не видел, чтобы мальчик вёл себя так странно. При встрече он вслед за папой бросился целовать ручку Анны Ивановны. Когда Анна Ивановна обращалась к нему с каким-либо вопросом, например, спрашивала, где он хочет сесть и любит ли он чёрный хлеб, Владик всегда добавлял к своему ответу заученные от папаши фразы: «Вы сама любезность!», или «Тётя Аня, вы сама добродетель!», или «Вы верх совершенства!» Родители ему не аплодировали, но было видно, что им очень по душе эффект, который Владик производит на Анну Ивановну, — её тревожное удивление они наивно принимали за онемение от восхищения.

Тётя Ася была высокой дамой с прямой, как палка, спиной, круглым лицом со вздёрнутым носом и огромными, неопределённого цвета холодными глазами. С высоко поднятым подбородком она внимательно осматривалась, казалось, ощупывая взглядом каждый предмет и каждого человека.

Дядя Юра был ростом ниже её, толстенький, с благородными чертами лица, сочными губами, красными щёчками и реденькой бородкой клинышком. Судя по всему, он очень любил жену, потому что время от времени, поймав её взгляд, целовал своё золотое кольцо на пухлом пальце и шептал ей что-то нежное. Когда дымящиеся тарелки оказались на столе, Юрий Юрьевич, громко вздохнув, сказал: «Помолимся!» Все встали, и он с большим чувством прочитал молитву.

Во время обеда Хомякова рассказывала о роскошной петербургской жизни, о том, как они ходят в театры и на концерты и общаются со знаменитостями, которые наперебой зовут их в свои «лучшие дома». Потом она заговорила о головокружительных успехах Владика в его престижной гимназии, «лучшей в городе» музыкальной школе и «лучшем художественном кружке». «Мой сын — круглый отличник. По нему плачет консерватория!» Владик светился от похвал. Закончив долгую эклогу, тётя Ася сказала сыну: «Владислав, всё это не для твоих ушей. Марш на улицу».

Весёлый Владя рванул из-за стола. «Пойдём гулять!» — позвал он Петю. Оробевший Петя посмотрел в мамины глаза. Они говорили: «Да всё хорошо, иди — играй, не бойся». «Спасибо, мама», — сказал Петя и направился к двери. Тётя Ася тут же подскочила к открытому окну и заорала, вспугнув прикорнувшего Остапа: «Владислав, а ты сказал спасибо за обед?»

4