Повести и рассказы

Полной неожиданностью было для него то, что его не отпустили на свободу. Он был задержан впредь до детального разбора дела.

XII

Варвара Петровна, без стука отворив дверь, впустила к Чаплину судебного следователя и управдома. Милиционеров следователь оставил в прихожей. Следователь глядел на Чаплина: наружность этого человека вполне соответствовала тому описанию, которое дал преступнику Черныш.

Чаплин сидел за письменным столом и пил чай с молоком. Он был без пиджака, и жилет у него был расстегнут. При виде следователя Чаплин встал, застегивая непослушные пуговицы.

— Виноват… Чем обязан?.. С кем имею честь?..

Следователь вежливо назвал себя.

Чаплин заторопился:

— Присядьте, пожалуйста.

Следователь сел за письменный стол, отодвинул стакан с чаем и тарелку с бутербродами, вынул из портфеля бумаги, а из наружного пиджачного кармана самопишущее перо.

— Можете продолжать завтрак, — сказал он. — Скажите, у вас проживал гражданин Черныш?

— Черныш? — переспросил Чаплин.

Он застегнул наконец жилет на все пуговицы и теперь надевал пиджак.

— Черныш? — сказал он. — Это бывший солдат Черныш? Нет, не проживал. Не проживал, а только обедал. Раз обедал и раз ужинал. Не ночевал ни разу. Вот и Варвара Петровна — разрешите вас познакомить — тоже может подтвердить. Я у Варвары Петровны три года на квартире живу. До того я был на фронте — боролся в Красной Армии. И вообще тихой жизнью никогда не интересовался и еще до семнадцатого года…

— Позвольте, — перебил следователь. — Я прошу вас отвечать на вопросы спокойней и логичней.

— Я логичней, — отвечал Чаплин. — Я всегда логичней, разве я не знаю?

И он усмехнулся, пожав плечами.

— Я вам даже добавлю: я был у гражданина Черныша и граммофон слушал. Еще он адрес Кащеева спросил; мужа моей дочурки, Кащеева.

Следователь быстро записывал все.

— Когда вы были у Черныша?

Чаплин назвал число.

— Где он жил в то время?

Чаплин назвал дом.

— Всю ночь разъезжаю, — сказал следователь. — Даже устал. А ночь — холодноватая, и ветер с моря. Вам без пальто тоже, должно быть, холодно было?

— Я ветром не интересовался, — осторожно отвечал Чаплин. — Я ночью дома спал.

Следователь отбросил всякие приемы: в этом деле они были не нужны.

— Вы всю ночь провели дома? — переспросил он. — А как же это в два часа ночи вы оказались у здания Биржи? А?

— У здания Биржи? — испугался Чаплин. — В постели я спал, а не у здания Биржи. Я человек служащий. Вот и Варвара Петровна подтвердит.

— Служащий, — торопливо подтвердила Варвара Петровна, — служащий он.

Она со страха плохо слышала и ничего не понимала.

— Не то подтверждаешь, — сказал Чаплин. — Ты подтверди, где я ночь-то сегодня провел.

Варвара Петровна мигала Чаплину, чтобы он разъяснил ей, что нужно подтверждать — то ли, что он дома был, то ли, что он уходил куда-нибудь.

— Да отвечайте же, тетя, — попросил Чаплин.

«Должно быть, соврать надо», — решила тетка и сказала:

— Из дому на ночь уходил. С час назад только домой и вернулся. Вернулся и завтракать сел.

— Как уходил?! — закричал Чаплин. — Ты чего врешь на меня, старуха?! Дома я ночевал, гражданин следователь!

Следователь, записывая показания Варвары Петровны, говорил:

— Гражданин, не запугивайте свидетельницу.

— Да это не свидетельница, это дура. Что она врет-то!

Варвара Петровна заплакала:

— Дома он ночевал. Я думала, чтоб вернее сказать. Уж вы его простите, товарищ судья, если он по недоразумению да по молодости лет…

— Молчи ты, — оборвал племянник. — Вот товарищ управдом подтвердит. Никогда-то я ночью не выхожу. Я человек служащий и сегодня ночью дома спал.

— Не знаю, — уклончиво отвечал управдом. — Могу подтвердить, что квартирная плата действительно внесена, а интимной жизни человека жилищное товарищество не касается.

Чаплин погибал.

— Я дома ночевал! — воскликнул он с настоящим пафосом (это он в первый раз за долгое время возвышал голос). — Вся моя незапятнанная жизнь за это говорит! Я еще до семнадцатого года был участником! У Биржи в два часа ночи? Да я не знаю, где Биржа-то и есть! Сном я спал у себя дома в два часа ночи!

Следователь продолжал спокойно:

— Вы обвиняетесь в нападении на гражданина Кащеева сегодня, в два часа ночи, у здания Биржи. Выдайте ключи от стола и шкафа.

Чаплин, отдав ключи, лишний раз имел случай удостовериться в полной своей невиновности: подробный обыск не обнаружил решительно ничего преступного в его комнате. У него даже не нашлось никакой переписки. Правда, извлечена была из письменного стола пачка порнографических карточек, но Чаплин, презрительно усмехнувшись, объяснил:

— Это я от дочери отобрал. У меня ужасно испорченная дочь!

Варвара Петровна была совершенно убеждена в том, что Чаплин убил Кащеева и теперь его расстреляют. Она с плачем просила следователя только об одном: выдать ей труп племянника для погребения по православному обряду. Когда Чаплина увели, она пала на колени перед образом, торопясь замолить грехи племянника, пока его еще не расстреляли.

А Чаплина вели под конвоем по улицам города, и он не знал, куда спрятать свое лицо, свои руки, все свое тело от любопытных взглядов прохожих.