Повести каменных горожан

На фасадах, где есть маскарон Пана, встречается и маскарон девушки — предположительно нимфы Эхо. Похотливый и задорный Пан не обделен женским вниманием, его постоянно окружали толпы менад и нимф, которых нисколько не отпугивала его странная внешность не то человека, не то животного, так что рядом с ним может быть вакханка или менада, о чем свидетельствуют венок из плюща и виноградные грозди, обрамляющие ее лицо. Чуть в стороне еще один маскарон, скорее всего — скромная нимфа Эхо, печально вглядывающаяся в толпу менад, сатиров, силенов и возглавляющего их козлоногого Пана.

^{Кронверкский пр., 20}

^{П. С., Большой пр., 57}

^{Кронверкская ул., 29}

Над чем смеется Пан? Кто его знает. Не все же в нашем городе печально! Дом № 29 по Кронверкской улице знаменит тем, что здесь жил Д. Шостакович, тут ему теперь и памятник стоит. Шел однажды прославленный и всемирно известный композитор, лауреат сталинских и иных премий, домой. Не исключено, что, может быть, прямо под маскароном Пана повстречались ему два питерских алкаша:

— Рубль есть?

Композитор пожертвовал.

— Стой здесь.

Через минуту приходят с пол-литрой. «Раскатали на троих», Шостакович, не отрываясь от народа, свою долю употребил. После чего надлежало по традиции пообщаться.

— Сам-то кем работаешь? — затягиваясь окурками, спросили собутыльники.

— Я — композитор.

— Ладно. Не хочешь говорить — не надо…

В Афинах Пану посвятили грот в память поражения персов, на которых будто бы Пан навел (панический) ужас во время сражения. Пан, подобно сатирам, стал олицетворением похотливости. Он изображается как спутник Афродиты и соперник Эрота. Кроме Пана — божества природы, были еще существа демонического характера, вроде леших с козлиными бородами, мучивших людей в горах и лесах и посылавших тяжелые сны. Они жили среди стад и были товарищами сатиров.

* * *

Галерная ул., 55 (арх. РФ. Мельцер).

Кронверкская ул., 20 (арх. Л.Н и Ю. Ю. Бенуа).

Ул. Куйбышева, 36, доходный дом (арх. г. П. Хржонстовский).

Литейный пр., 46, доходный дом (арх. И. Э. Муромцев).

Невский пр., 46, здание Московского купеческого банка (1901–1902 гг., арх. Л. Н. Бенуа).

П. С., Большой пр., 57, доходный дом Бенуа (1913–1914 гг., арх. А. Н. Бенуа).

Сатиры

Сатиры (греч. σάτυροι) — в греческой мифологии лесные и горные духи, олицетворявшие грубую силу природы, что выражается в звериных атрибутах их внешнего облика. Они имеют общее происхождение с горными нимфами и характеризуются Гесиодом как ничтожная и ни к чему не способная порода. Глупые, плутоватые, склонные к проказам, падкие до вина и женщин, резвые, но трусливые, они совмещают в себе свойства стихийных демонических сил и козлиной натуры, на что указывает самое имя Τιτυρος — козел. Они имеют сильно развитые мышцы, курносые носы, и, что очень веселило греков, остроконечные козлиные уши, всклокоченную, щетинистую шерсть и небольшой хвост. Живут в лесах и горах, проводя время в охоте, плясках и занятиях музыкой; порой пугают и разгоняют стада или подкарауливают нимф. Их пляска, называвшаяся сикиннис, состояла из ритмического ряда прыжков. Музыкальные инструменты сатиров — сиринга, флейта, цимбалы, кастаньеты и волынка.

^{Спасский пер., 6–8}

В Петербурге на фасаде дома № 8 по Спасскому переулку есть два маскарона, которые иллюстрируют один из мифов об Афине и сатире Марсии. Богиня изобрела и сделала флейту и стала на ней играть. Полились божественной красоты звуки, заслышав их прискакал из лесной чащи Марсий. Простодушного сатира рассмешили туго надутые щеки богини, и он захохотал! (Греки, надо сказать, впрочем и как современные люди, были очень ранимы, если речь заходила об их внешности. Скажем, философ Сократ вызывал постоянные насмешки сограждан своим курносым носом.) Афина сразу отшвырнула флейту. И ее тут же попытался подобрать Марсий. За что был жестоко наказан. Афина подвесила его на дереве. Пережив наказание, Марсий все-таки подобрал флейту и достиг величайшего мастерства в игре на ней.

Он даже рискнул состязаться с Аполлоном, забыв как опасно состязаться с богами! Аполлон, бог, как видите, достаточно свирепый, не удовлетворился своей победой, но содрал с живого Марсия кожу! Оплакивающие гибель Марсия греки назвали его именем ручей, якобы пролившийся из его слез.

^{Спасский пер., 6–8}