Повести о карме

Провожая его взглядом, я вспоминал другой разговор — тот, сложный, который состоялся у меня с Сэки Осаму. Сложности не касались оформления грамоты о фуккацу — тут все прошло наилучшим образом. Причин для отказа не было, грамоту старший дознаватель подписал быстро. Мысль отказаться от начисления штрафа также принадлежала ему. «Ученик, — сказал господин Сэки, передавая бумагу мне. — Этот Нобуюки Кубо… Он что, не понимал, что делает? Если понимал, должен был знать, что отдает своё тело этой женщине. Если действовал в помрачении, под влиянием гнева… Ну разве что так. Ваше мнение, младший дознаватель?»

Птицелов утверждал, напомнил я, что женщина походила на улитку. У неё было что-то не в порядке со спиной. Естественно, я не осматривал труп на предмет повреждений — да и кто бы на моём месте совершил такой ужасный поступок, не боясь мести злых духов?! Но я склонен верить птицелову.

«Полагаете, Кубо сознательно отдал своё тело наставнице? Здоровое тело взамен больного? Благородный поступок, но бессмысленный. Карму не обманешь самопожертвованием. В этом случае госпожа Йоко возродилась бы безликой. Нет, раз лицо на месте, значит, здесь другие мотивы…»

Вы правы, согласился я.

«Хотите что-то добавить?»

Да, если позволите. Госпожа Йоко уверяла меня, что три дня после фуккацу бродила по горам в помрачении чувств. При этом она самым тщательным образом прибрала в хижине, скрыв все следы убийства, и зарыла своё прежнее тело в тихом месте. Разве такие поступки говорят о смятении чувств? Я склонен считать, что госпожа Йоко солгала мне: она действовала расчётливо и хладнокровно.

«Почему бы тогда ей не сжечь труп? Пепел никому ничего не расскажет».

Всю неделю шли дожди, сказал я. Для костра нужно топливо: дрова, хворост. Отсыревшие ветки горят плохо и дают много дыма. Густой дым могли заметить. На месте госпожи Йоко я бы не стал рисковать.

«Разумно. По-вашему, она собиралась скрыть факт фуккацу? Выдать себя за настоящего Кубо?»

Да, именно так. Ученик путешествовал с наставницей много лет, она знала про него достаточно, чтобы никто ничего не заподозрил. Манера ведения боя у них также сходна, тут не подкопаешься. Даже если бы опытный сенсей вроде Ясухиро что-то и заметил, он бы не стал утверждать подмену окончательно. Слишком зыбкая почва для обвинения.

«Родители?»

Не думаю, что Кубо часто заезжал домой. И потом, любые сомнительные моменты легко списать на то, что Кубо с возрастом изменился, стал неразговорчив, избегает откровенностей…

«Хорошо, допустим, Сидзука Йоко собиралась незаконным образом жить дальше, как жил бы Нобуюки Кубо. Сейчас Сидзука Йоко законным образом живет как Нобуюки Кубо-второй. Дело закрыто, спорить больше не о чём. И всё-таки я чую здесь нечто удивительное. Даже если преступления нет, но есть что-то, что могло бы стать сокровищницей наших архивов, редкой драгоценностью…»

Я весь внимание, господин старший дознаватель.

«Предположим, некий юный дознаватель, пылкий не по чину, продолжит наблюдение за Кубо-вторым. В частном, разумеется, порядке. Если он ничего не обнаружит, в том не будет служебного промаха. Если же отыщется что-то любопытное, я буду признателен пылкому юному дознавателю. В частном, разумеется, порядке».

Я понял вас, Сэки-сан.

х х х

Когда я свернул за угол, выяснилось, что меня ждет еще один человек. Сегодня я был просто нарасхват.

— Позвольте отнять у вас немного времени, — Ясухиро Цуиёши, сын и наследник сенсея, преградил мне дорогу. Тон его был настолько холоден, что я сразу понял: речь зайдёт о чём-то сугубо личном, но имеющем касательство к службе Карпа-и-Дракона, а главное, неприятном для Ясухиро-младшего. — Хочу сразу заявить, что был против решения отца оставить эту женщину в нашей школе.

— Я вас понимаю, — кивнул я.

— Простите, но вряд ли. Вы считаете, что отец способен взять эту женщину…

— Этого мужчину.

— Да, конечно. Вы считаете, что отец способен, видя несомненный талант, взять этого мужчину в приёмные сыновья. Это умалит моё положение, а в будущем может и вовсе лишить меня звания наследника и положения в школе, соответствующего моему праву рождения. Не знаю, способен ли мой отец на такое в отношении кровного сына. Иногда, когда я вижу, как он очарован мастерством этого мужчины, мне кажется, что да. Но я возражал против присутствия господина Нобуюки-второго в нашей школе по иным, более общим соображениям.

— По каким же?

— Если вам будет так угодно, следуйте за мной.

4 «Это был умысел. Злой умысел».

Песок шуршал и поскрипывал под моими сандалиями. Он словно пытался нашептать мне какую-то удивительную историю: одну, но на разные голоса. Не ту ли, что собрался поведать мне Ясухиро-младший?