Повести, рассказы

Ему было безразлично, куда ведет улица, по которой он шел, и куда приведет лестница, по которой он потом спустился. Оставалось еще несколько часов, пока Дина придет с работы, и он не торопился уходить из ботанического сада, куда случайно забрел, пристав к группе экскурсантов, осматривавших город. Но до реки он с ними не дошел. Оказавшись у скверика, где они с Этл сидели вчера вечером, он вскочил в первый попавшийся трамвай, идущий в центр.

Цаля не ошибся. Ханця, видимо, действительно ждала, что сегодня наконец произойдет то, ради чего, как она была уверена, Цаля приехал. Она встретила его как-то празднично нарядная, одетая в черное бархатное платье с кружевными манжетами и белым кружевным воротником. Даже крохотные сережки, видневшиеся из-под седеющих волос, тоже, казалось, по-особому празднично блестели сегодня. Обеденный стол, над которым висел голубоватый фарфоровый абажур, был застлан снежно-белой накрахмаленной скатертью. Возле расставленных тарелок лежали серебряные вилки и ножи. Стол был накрыт на четверых. Интересно, кто из родственников или знакомых приглашен сегодня к обеду, для кого приготовлен лишний прибор? Не для Этл, конечно. Должно быть, Лейви придет. Но может быть, совсем не ради него, не ради Цали, все эти праздничные приготовления? Может быть, Ханця готовится встретить сына, Мойшла, который должен вернуться из дальнего плавания? Но тогда Ханця сразу бы и сказала об этом, а не стала бы спрашивать, почему он не пришел к завтраку. Сердечная, радушная Ханця, которая в тот раз, когда он приезжал с Этл на день рождения Дины, приняла его, как родного сына, хотя все еще обращается к нему на «вы», беспокоилась, не проголодался ли он. И Цаля, ждавший этих расспросов, заранее приготовился успокоить ее.

— Почему это Дина так замешкалась сегодня? — спросила Ханця, как бы обращаясь к самой себе.

— Она еще не приходила с работы?

Вот уж чего Цаля никак не мог себе представить. Он ведь нарочно пришел сегодня позже, чем обычно, не хотел застать Ханцю одну. Из-за этого пришлось даже захватить с собой чемодан, некогда будет за ним возвращаться. Не так уж много времени оставалось до отхода поезда.

— Я подожду ее на улице, — сказал он. — Странно, ей давно бы пора быть дома.

Цаля стоял у ворот и чуть ли не у каждого прохожего справлялся, который час.

Светлое сквозное облачко, плывшее за солнцем, успело превратиться в высокую гору, которая, казалось, вот-вот опрокинется на солнце и увлечет его с собой к золотистому горизонту, а Дины все не видно было. Как бы не доверяя себе, — а вдруг он не заметил, как Дина прошла во двор, — Цаля несколько раз заходил в дом, всякий раз удивляясь, что застает Ханцю одну. Ханця встречала его печальным и встревоженным взглядом.

— Она скоро придет, она ведь знает, что вечером я уезжаю, — утешил он и себя и Ханцю, хотя уже предчувствовал, что Дина задержалась неспроста. Вероятно, что-то случилось. Он подождет еще немного, и если Дина не появится, то поедет к ней на фабрику. Так или иначе, но сегодня, видно, ему уже не уехать. Даже если б она сейчас пришла, навряд ли он успеет к поезду. Его ждет, конечно, суровое наказание за нарушение воинской дисциплины, за неявку к назначенному времени на сборный пункт, но как можно уехать, не зная, что случилось с Диной? С человеком, работающим у станка, всякое может приключиться. Можно, не дай бог, и без руки остаться, если не хуже. Его могут спросить, кем она ему приходится? Почему он решился на такой тяжкий проступок ради этой девушки? Он ее жених, ответит Цаля, и то же самое он скажет сейчас Ханце.

Запыхавшийся, но с улыбкой на лице, очевидно чтобы никого не напугать, влетел в дом Лейви и прямо с порога возвестил:

— Дина только что позвонила мне на работу, она срочно выезжает с группой рабочих в подшефное село. Неотложное задание. Вы не волнуйтесь, тетя Ханця. Дина попросила меня передать вам, чтобы вы не тревожились, а вас, — обратился он к оцепеневшему Цале, — она просит извинить ее за то, что не сможет проводить к поезду. Она поручила это мне. Я на извозчике. Если вы готовы, мы можем отправиться.

Сидя рядом с Лейви в фаэтоне, который несся, слегка подпрыгивая на рессорах, к вокзалу, Цаля все еще не верил, что он и впрямь уезжает. А не свернуть ли к фабрике, узнать, в какое село поехала Дина, и махнуть туда? За сутки можно обернуться. Нет, не станет он нарушать воинскую дисциплину.

Когда поезд уже тронулся, Лейви, идя рядом с вагоном, крикнул стоявшему у открытого окна Цале:

— Дина просила узнать, не забыли ли вы взять свои вещи? Вы ничего не оставили?

Вагонные колеса вдруг стали отчетливо выстукивать: «Э-тл, Э-тл». Чем дальше, тем сильнее и громче.

14