Повести. Выпуск 1

– Тут где-то должно быть их логово, иначе бы они не оказались рядом. Волчата, должно быть, есть там, – как бы пояснил причину разговора. – Надо бы их найти. Осень скоро, а там зима, если выживут, – соберутся в стаю, тогда добра не жди от них.

Уже на садовом участке, содрав шкуру с волков – не пропадать же добру, так решил старый охотник – отец и сын закопали волчьи трупы как можно глубже в землю.

– Ну, вот и порядок, – вымолвил старший. – Шкуры пока засолим… Время будет потом, выделаю. Как раз тебе на меховые сапоги сгодятся. Будешь потом благодарить Рэка. В любую зиму ноги не замёрзнут!

– Да тут не только сапоги, тулуп получится! – возражал сын.

– Там видно будет. Может, и на тулупчик выйдет, мне. Буду потом собак своих пугать.

Отец и сын ещё долго переговаривались впустую.

– Давай-ка, сынок, о деле поговорим, – прерывая бессмысленный разговор, вымолвил отец. – Завтра надо уже с борзыми обследовать ту местность. Их логово, думаю, должно быть неподалёку, и волчат надо найти, пока не разбежались.

– Завтра – так завтра, – не возражая, ответил младший. – Чё, ружьё-то возьмём?

– Зачем же ружьё! – так, живьём изловим, в мешок. А там егерю сдадим. Пусть уж сам решает – куда потом их.

Старый охотник уже обдумывал завтрашний день. Ему не терпелось быстрее найти логово. Да и вознаграждение получить можно будет. «Собак-то своих, действительно, кормить уже нечем», – подумав о деньгах, мысленно согласился и сам уже.

– Да, ты матери-то ничего не говори, – наставлял отец сына уже в машине, – не любит она таких вещей. Не поймёт она нас, да и нечего её лишний раз волновать.

– Да понял я, понял. Знаю, что жалко ей всех. Вон как над псом этим трясётся! – с лёгким осуждением говорил сын о матери.

– Ты мне и думать об этом забудь – о матери так думать! – грубовато вдруг напустился отец на сына. – Она тебя вон сколь лет ждала, родился ты уже поздно. Ночей не спала, берегла тебя как зеницу, – уже чуть мягче выговаривал отец, – хлюпенький ты родился. Не её бы доброта да нежность, возможно, и не выжил бы ты… Так что, не смей даже и думать о ней плохо. Узнаю, самого как волчонка в мешок упрячу.

– Да ладно, батя. Я чё такого сказал. Добрая мамка у нас, знаю, – и замолчал.

До самого дома они уже не разговаривали.

Рэки проспал почти весь день, даже не чувствуя боли. Возможно, то настой травы так действовал; возможно, ласка женщины так успокоила его, а возможно, и обезболивающий укол, сделанный жалостливой хозяйкой. Но, скорее всего, всё вместе. Рэки давно уже не ощущал себя так спокойно. Пробудившись лишь ближе к вечеру, он не сразу понял, где находится: ему вдруг показалось, что он у себя дома: всё вокруг было таким похожим, и даже голос своей хозяйки, казалось ему, он слышит рядом. Но это лишь казалось, уже в следующее мгновение Рэк понял, что находится в чужой квартире. Но голос женщины, продолжавший звучать в другой комнате, всё ещё напоминал о его хозяйке и продолжал удерживать его в некотором смятении. Рэку захотелось встать и пройти туда, но вдруг он услышал прозвучавший в след словам женщины уже знакомый голос с хрипотцой. И тут наконец-то Рэк понял, где он, и вспомнил всё. И сразу раны дали знать о себе. Заскулив тихонько – претерпевая боль, но большей частью с чувством тоски, Рэк вновь припал к подстилу под ним.

– Завтра, с утра и пойдём, – звучал по квартире мужской голос.

– Олежку-то зачем берёшь? Пусть бы дома остался… В хозяйстве вон помочь надо будет завтра, – продолжала разговор женщина.

– Оставь всё пока, – отвечал муж жене. – А без Олега я не смогу, – продолжал. – Да и собак заодно прогуляет, ему же и полезнее будет. А то всё время дома…. Сама знаешь, воздух ему нужен свежий. Растёт ведь парень.

Рэки тихо лежал и прислушивался к разговору людей. Он почти понимал их слова и потому понял смысл их разговора: ему стало ясно, что хозяин собирается следующим днём ехать куда-то, и не один, возможно, с этим, поменьше, человеком, что так брезгливо отнёсся к нему в первый день.

Из комнаты показалась женщина и приблизилась к Рэку.

– Ну, как ты тут? Проснулся уже? Вот и умничка, хороший, – ласково выговаривала она, а затем, продолжая произносить – «умничка, хороший», с сочувствием прикоснулась к нему и нежно провела ладонью по верху его изрезанной волчьими клыками головы.

Рэки чуть вздрогнул, и даже боль немного притихла: ласка женщины вызвала дрожь по его истерзанному телу, что в свою очередь приглушила импульсы боли, исходящие от многочисленных ран. Он проникновенно смотрел в её глаза и видел в ней – свою хозяйку, но, может быть, и просто хотел видеть.