Повестка дня — Икар

— Не стану настаивать, но думаю, что выгляжу недурно. Да ты ведь и сам не Квазимодо.

— Да, только хожу, как он… Звучит не слишком скромно, но, мне кажется, наши дети будут очаровательными маленькими бастардами.

— Целиком согласна с первым твоим утверждением, но сильно сомневаюсь во втором.

— Ты понимаешь, что только что дала согласие выйти за меня замуж?

— Только попытайся от меня отделаться, и ты увидишь, как хорошо я смотрюсь с автоматом.

— Замечательно… О, миссис Джонс, вы уже видели мою жену с автоматом через плечо? Если кто-нибудь непрошеный вздумает явиться к вам, она влепит ему пулю между глаз.

— У меня есть еще первоклассный черный пояс на случай, если понадобится действовать без шума.

— Вот это да! Никто теперь не посмеет мной помыкать! Пусть только попробует, я сразу спущу ее с цепи!

— Гр-р-р, — зарычала Калехла, обнажая жемчужно-белые зубы. Затем, улыбнувшись, она обратила на него задумчивый, изучающий взгляд своих прекрасных темных глаз. Их выражение стало мягким и рассеянным. — Я действительно люблю тебя. Бог его знает, что мы, два неудачника, себе думаем, но нам надо попробовать.

— Не попробовать, — сказал Эван, протягивая ей правую руку. — А прожить жизнь, — добавил он.

Она склонилась к нему, и они поцеловались, прижавшись друг к другу, как двое людей, потерявших и вновь обретших друг друга. И тут зазвонил телефон.

— Проклятье! — воскликнула, вскакивая, Калехла.

— Это я такой неотразимый?

— Черт, нет, не ты. Я же запретила звонить сюда! — она схватила телефонную трубку и резко произнесла: — Да, и кто бы вы ни были, я требую объяснений. Как вам удалось дозвониться в эту комнату?

— Объяснения довольно просты, офицер Рашад, — послышался в трубке голос Митчела Пэйтона из Лэнгли, Виргиния. — Я отменил приказ своего подчиненного.

— Эм Джи, если бы вы только видели этого человека. Он выглядит, как Годзилла!

— Должен заметить, Эдриен, что для взрослой женщины, которая однажды в моем присутствии созналась, что ей уже за тридцать, у тебя слишком развязные привычки и манеры девочки-подростка… Кстати, я только что говорил с врачами. Эван нуждается в отдыхе, его нога должна быть на перевязи и в покое еще денек-другой, а рану на плече следует периодически осматривать. Но, если не считать этих незначительных неудобств, он может возвращаться на поля сражений.

— Вы нахал, дядюшка Митч! Он едва может говорить.

— Тогда почему ты с ним разговариваешь?

— Откуда вы узнали?

— Я не знал. Ты сама только что мне сказала… Может быть, дорогая, мы перейдем к реальности?

— А Эван что же, не реальность?

— Дай мне трубку, — сказал Эван, неловко отбирая ее у Калехлы. — Это я, Митч. Что происходит?

— Как ты, Эван?.. Впрочем, это глупый вопрос.

— Очень. Ответьте на мой.

— Адвокат Ардис Ванфландерен находится в своем загородном доме в горах близ Сан-Джасинто. Он позвонил в свой офис, чтобы узнать, нет ли для него сообщений, и мы зафиксировали местность. Туда послана группа, чтобы оценить обстановку. Они должны прибыть туда с минуты на минуту.

— Оценить? Что еще, черт возьми, там надо оценивать? Книга у него! Надо просто забрать ее! Она наверняка раскроет нам все их международные связи. Туда должен быть занесен каждый подпольный торговец оружием из любой страны мира, с которым они имели дело. Гринелл может сбежать и укрыться у любого из них. Захватите книгу!

— Ты забываешь о том, какое у Гринелла чувство самосохранения. Я полагаю, Калехла уже тебе рассказала.

— Да, его увез гидроплан. Ну и что?

— Он так же стремится завладеть книгой, как и мы, и, безусловно, уже успел связаться с человеком миссис Ванфландерен. Гринелл не станет рисковать сам, он пошлет кого-то другого, кому доверяет, чтобы вернуть книгу. Если он знает, что мы идем по следу и что за домом, возможно, установлено наблюдение, то, как ты полагаешь, какие распоряжения он даст своему доверенному курьеру, который в конце концов должен будет доставить книгу в Мексику?

— Если его задержат на границе или в аэропорту…

— Да, в нашем присутствии. Так что, по-твоему, он велит в этом случае сделать своему посланнику?

— Сжечь эту чертову штуку, — спокойно ответил Кендрик.

— Вот именно.

— Надеюсь, ваши люди окажутся на высоте.

— Два человека, один из них — наш лучший сотрудник. Его имя — Джинджербред; спроси о нем у своей приятельницы.

— Джинджербред?[16] Что за дурацкое прозвище?

— Потом, Эван, — прервал его Пэйтон. — Мне надо тебе кое-что сказать. Сегодня днем я вылетаю в Сан-Диего, а затем нам с тобой предстоит важный разговор. Надеюсь, ты будешь к нему готов, потому что это не терпит отлагательств.

— Я буду готов, но почему нам не поговорить сейчас?

— Потому что я пока не знаю, что сказать… Правда, я не уверен, что буду знать это потом, но кое-что все же прояснится. Видишь ли, мне предстоит встреча с очень влиятельным человеком, который весь этот год проявлял к тебе повышенный интерес.

Ощутив внезапную слабость, Кендрик закрыл глаза, упал на подушки и произнес слабым голосом:

— Он из группы или комитета, который называется… Инвер Брасс.

— Так ты знаешь?