Повествование Артура Гордона Пима из Нантакета

Января 5-го. Мы все еще подвигались к югу без особенно больших препятствий. В это утро, однако, находясь на 73°15′ восточной широты, 42°10′ западной долготы, мы опять должны были остановиться перед огромным пространством плотного льда. Тем не менее к югу мы видели свободную воду и были уверены, что в конце концов нам удастся достигнуть ее. Правя к востоку вдоль края плавучего поля, мы подошли наконец к проходу около мили шириной, через каковой проплыли на закате солнца, несколько уклонившись от нашего пути. Море, в котором мы теперь находились, было густо покрыто ледяными островками, но на нем не было ледяных полей, и мы двигались смело вперед, как и раньше. Холод, казалось, не усилился, хотя снег шел очень часто, а иногда бывал очень сильный шквал с градом. Огромные стаи альбатросов в этот день пролетали над шхуной, направляясь с юго-востока на северо-запад.

Января 7-го. Море еще оставалось достаточно открытым, так что мы без труда могли продолжать наш путь. На западе мы увидели несколько ледяных гор невероятных размеров и после полудня прошли очень близко мимо одной, вершина которой имела не менее четырехсот саженей от поверхности океана. Ее окружность в основании была, наверное, в три четверти лиги, и несколько потоков воды неслось из расщелин по ее склонам. Два дня остров этот был перед нашими глазами, и потом мы лишь потеряли его в тумане.

Января 10-го. Мы имели несчастие этим ранним утром потерять одного человека, упавшего за борт. Это был американец по имени Питерс Реденбург, уроженец Нью-Йорка, он был одним из самых лучших матросов на борту шхуны. Когда он шел по корабельному носу, он поскользнулся и упал между двух ледяных глыб, чтобы больше уже никогда не встать. В полдень этого дня мы были на 78°31′ широты, 40°15′ западной долготы. Холод был теперь чрезвычайный, и постоянно налетал шквал с градом с севера и востока. В этом направлении также мы видели еще более огромные ледяные горы, и весь горизонт к востоку оказался загроможденным ледяными полями, которые вздымались рядами, громада над громадой. К вечеру проплыл мимо лес, несшийся по течению, и большое количество птиц пролетело над нами, среди них были буревестники, глупыши, альбатросы и большие птицы с ярко-синим оперением. Изменение здесь по азимуту было меньше, чем оно было раньше перед нашим пересечением Полуденного круга.

Января 12-го. Наш проход к югу был опять сомнителен, ибо ничего не было видно по направлению к полюсу, кроме как будто неограниченной ледяной полосы, за которой вздымались настоящие горы зубчатого льда, одна горная пропасть мрачно возносилась над другой. До четырнадцатого мы держались к западу в надежде найти какой-нибудь проход.

Января 14-го. В утро мы достигли западной конечности поля, которое задерживало нас, и, обойдя его с наветренной стороны, вышли в открытое море без единого куска льда. Измеряя воду на двести саженей, мы нашли здесь течение, направляющееся к югу со скоростью полмили в час. Температура воздуха была сорок семь, а воды – тридцать четыре. Мы поплыли теперь к югу, не встречая какого-либо препятствия до шестнадцатого, когда в полдень мы были на 81°21′ широты, 42° западной долготы. Здесь мы опять измеряли воду и нашли течение, все еще направлявшееся к югу со скоростью трех четвертей мили в час. Изменение по азимуту уменьшилось, и температура воздуха была мягкая и приятная – термометр дошел до пятидесяти одного. За это время ни одного куска льда не было видно. Все на борту были теперь уверены, что мы достигнем полюса.