Повесы небес

Ред вернул Драки обратно в университетский комплекс и устроил его у себя в приемной в качестве переводчика, не вызвав никаких комментариев со стороны декана Бубо. Я последовал примеру Реда и вызвал Фрика из срединных земель на должность начальника полиции, поспешно учредив уголовный суд, дополняющий карающую руку закона.

Так на Харлеч пришел не только закон, но и приказ.

Ред с энтузиазмом приветствовал мои новые полицейские силы. Некоторые студенты не годились для нашей деятельности: девушки, неспособные играть в драматических представлениях; юноши, неспособные участвовать в спортивных командах; и представители обоих полов, слишком непривлекательные, чтобы соревноваться в обществе возрожденного ухаживания. Ред увидел в моем полицейском учреждении новое поле деятельности для тех, кого он называл «слабаками».

И он посылал таких студентов ко мне на собеседование. Очевидно, он, не без основания, полагал, что если они лишены других качеств, то должны быть потенциально религиозными.

— Возьми их и сформируй по своему образу и подобию, Джек. Они могут стать ядром будущих женских и мужских монастырей.

Конечно, я бы предпочел не иметь дела с монахинями и монахами, но внимательно присматривал будущего священника, который мог бы продолжать распространять богослужение после моего отъезда. В самом деле, среди них нашлись подходящие студенты. Один из них, Нессер — так заинтересовался Священным писанием, что я дал ему ленты с курсом языка, чтобы он, научившись английскому языку, мог изучить Библию в оригинале. Предвосхищая будущее, я уже предвкушал обращение Нессера и его немедленное посвящение в сан, чтобы ускорить брак с Карой.

Когда прибыл Фрик, я дал ему микрозаписи по полицейским методам, допросу и процедурным вопросам. Ред тут же избавился от двенадцати центурионов, из числа самых неуклюжих, и отдал их Фрику для использования в качестве полицейских. Фрик сразу же отбраковал четверых и потребовал замены, да такой, чтобы никто из них не был чином ниже капрала. Ред забыл, что Фрик однажды был капитаном центурионов. Вновь назначенных полицейских Фрик сделал сержантами. Забракованных Фриком студентов я переоформил в адвокатов и передал четырех самок Фрику для произведения их в полицейские.

Кара все больше и больше становилась частью моей жизни. Мы обедали вместе и каждый день проводили вместе час после лекций в куполе обсерваторной башни. Ее безмятежность и красота давали мне тихое прибежище, в котором я мог отрешиться от раздражений и волнений дня.

В свою очередь, Кара выкладывала мне кучу информации о студентах, в большинстве своем, женскую болтовню, но от этого нисколько не менее очаровательную — в основном, о том, кто и чьим стал возлюбленным, а кто был отвергнут. От Кары же я узнал о первых успехах Фрика в качестве шефа полиции.

— Студенты уважают Фрика, — сказала Кара, — потому что он дает им затрещины, когда они ведут себя дурно.

Общение с Карой разрушительно повлияло на мои периоды медитации и молений.

Однажды вечером я собирался помолиться богу, как вдруг мысли о Каре вторглись с такой силой, что моление стало невозможным. Я сдался и пошел спать, но это оказалось таким же трудным делом. В полнейшем отчаянии, одетый только в харлечианскую тунику, используемую вместо ночной рубашки, босой, я пошел бродить по туннелям. Ноги бессознательно привели меня к спиральной рампе, ведущей в башню, и я поднялся в купол и оттуда — на балкон, стараясь обратить мысли к небесным узорам звезд и надеясь на терапию холодом.

Там, на балконе, под звездами я нашел ответ на более всего волнующую меня проблему. Мне следует жениться и, когда завершится срок нашего пребывания здесь, вернуться на Землю. Затем мне нужно будет посетить Вашингтон и навестить троюродного брата моей матери — управляющего алабамским филиалом. Его брат Лерой помог бы мне добиться в Межпланетном управлении колониями назначения администратором колонии на Харлеч. Через год я вернулся бы на Харлеч, на постоянную работу.

Весь престиж космического разведчика, который поможет мне получить назначение, конечно, исчезнет, но что значит для меня Устав в мире без Кары? За ее поцелуй я отдал бы больше, чем королевство. Я отдал бы Землю и, по крайней мере, семь галактик, которые космический разведчик должен облетать вдоль и поперек, прежде, чем его произведут в адмиралы.

Тем временем, мне надо умерить пыл любви к Каре, чтобы он не вспыхнул вожделением и не уничтожил меня. Я продумал и возврат к пьянству, как меру противодействия любви, но тогда могло бы статься так, что во мне мог возродиться старый мэндэнский синдром. Невинность Кары должна быть ограждена и образ поведения был мне ясен — я должен был прекратить свидания с ней на закате, уклоняться от интимной обстановки и отвергать все, кроме самых формальных отношений.

На нашем тайном совещании в шестой день харлечианской недели Ред реагировал куда сильнее, чем в тот раз, когда я потребовал совместного дезертирства.