Повесы небес

Приемная декана Бубо была больше приемных, предназначенных для учителей, и имела низкую перегородку, разделяющую собственно приемную от служебной части, занимаемый четырьмя помощниками из студентов и секретаршей, ведущей протоколы и записи во время совещаний с членами правления.

— Не доложите ли вы декану Бубо, — обратился я к секретарше, — что учителю Джеку немедленно нужно встретиться с ним по в высшей степени важному делу?

Она встала и поговорила с мужчиной-секретарем, тотчас подошедшим ко мне.

— Учитель Джек, декан Бубо занят административными делами. Могу ли я вам помочь?

— Нет, не сможете! Это дело касается только декана Бубо и меня.

— Джек, если бы вы только объяснили… — начал он.

— Нельзя объяснить то, что должно быть объяснено одному декану. Ну, пропустите меня к нему.

— Джек, кабинет декана — табу.

— Я с Земли, у нас нет страха перед табу.

— Не страх, Джек, а почтение. Наша задача — поддерживать священность главного администратора, так, чтобы ему легче было посвящать свои мысли делам политики.

— У меня дело высшей политики и требует его неотложного внимания.

— Подождите здесь, Джек, я попытаюсь.

Помощник отошел, постучался в дверь внутреннего кабинета и исчез за дверью. Его отсутствие было довольно продолжительным, или так лишь показалось мне, пока я нервно расхаживал перед перегородкой. Я настолько был уверен в правильности моей теории, что был поражен, когда декан Бубо вышел из кабинета и направился к перегородке. Это был тот самый мужчина, который появлялся в телепередачах. Его тунику украшала звезда.

— Что это за дело высшей политики? — спросил он.

— Декан Бубо, в качестве учителя права я желал бы доложить, что был убит студент.

— Мне не докладывайте. Сообщите в хранилище органов.

— Но я пришел к вам, потому что убийца должен быть повешен.

— Так почему вы пришли ко мне? Я — не палач!

— Я пришел к вам за полномочиями отыскать, арестовать и представить преступника суду.

— Вы — учитель права. Вот и действуйте.

— Значит, вы уполномачиваете меня?

— Конечно же, нет. Вас уполномачивает собственный авторитет… Послушайте, Джек, заботьтесь о своих проблемах, а я позабочусь о своих. Достаточно ясно?

— Да, декан, — проговорил я уже в спину декана Бубо, спешащего обратно к своим высокополитическим решениям. Раздосадованный, в угрюмом настроении, я убрался в штаб и собственной властью подписал ордер на арест, без указания имени арестуемого, убийцы или убийц Крейла. Из комнаты для допросов вышел Фрик.

— Джек, я доставил девушку и она не против сотрудничать с нами. Если мои выводы оправдаются, мы разделаемся с этим делом в течение нескольких часов.

— Хорошо, Фрик. А ты назначил адвоката, прежде чем начать допрос?

— Я уведомил уже Вэла и Мона, комиссар.

— Вэл и Мон? Не из отряда ли новобранцев Реда эти двое? — Да, Джек.

— Да они же не смогут защитить слепую бабку от обвинения в нападении с изнасилованием, — засомневался я. — Возьми Бардо, Марти и Фиска. По крайней мере, для судебного разбирательства они немного обучены.

— Хорошо, Джек. И вопрос: как ты выстроишь виселицу? Я поспешно набросал эскиз виселицы, зная, что его всецело восприимчивый ум уловит принцип. При помощи куска бечевки я показал ему, как завязывать узел и как он накидывается на шею.

Фрик взглянул на мой рисунок.

— Как сказал бы Моисей:[104] «Шея за шею». Его замечание заинтриговало меня.

— Я не знал, Фрик, что ты интересуешься религией.

— Ред — хороший учитель, а обязанностью офицера полиции является пополнение информации о методах наказания.

— Верно, Фрик, вот твой ордер… Похоже, что я высадился на этой планете как раз во-время, чтобы помочь остановить вашу преступность. И много убийств происходит на Харлече?

— Когда-то было совсем немного, — произнес Фрик. — А по записям за последние пять тысяч лет не было ни одного.

— Зато это убийство может оказаться не последним, — сказал я, подумав о Каре и о бутылке с вином. — Ну мне надо идти. Если в этом деле что-то изменится, я буду дома.

Мне хотелось остаться в участке, чтобы услышать результаты допроса Дори, но я волновался за Кару. Вспомнив ее настроение в тот момент, когда я уходил, мне пришло в голову, что следующей жертвой убийства может стать не Тамара. Жертвой может стать Джек Адамс.

Когда я вернулся домой, Кара была в постели, в столовой был беспорядок после прерванного обеда. В центре стола в виде наклонной башни были сложены одна на другую восемь отбивных. Окинув взглядом эту картину, я почувствовал не столько отвращение к беспорядку на столе, сколько симпатию к женщине, чья первая попытка в устройстве земного обеда, подготавливаемого с такой нетерпеливостью, итакого долгожданного, была перервана попыткой обольщения ее мужа и преждевременно завершена убийством.

Пока я осматривал столовую, из спальни донесся щелчок выключателя. Кара проснулась и ждала меня. По внезапному побуждению я схватил отбивную, откусил кусок и, улыбаясь, вошел в спальню.

Кара не улыбалась. Она сидела по-турецки в центре постели, скрестив на груди руки. Небрежно размахивая отбивной как флагом, я нагнулся поцеловалать ее в губы, но встретил щеку.