Повесы небес

Мне показалось, что Ред с его узловатыми коленями, вовсе не обиделся на ее предложение.

— Я и сам предлагал ему орден Святого Георгия.

Фрик явился одетый по форме в свою синюю тунику со знаком власти и церемониальной дубинкой, пристегнутой к поясу. Генерал Рено пришел, красуясь формой, которую Ред придумал для центурионов, с золотыми звездами, сияющими на эполетах. Он был стройным парнем с очень большой головой, напоминавшей мне бюст Юлия Цезаря.[101]

Веселье началось с тамариной шутки, но глухо проявляющееся смутное настроение вскоре возвестило о себе, несмотря на коктейли. Среди студентов ходили разговоры, что лекции по религии после осенней четверти не возобновятся. Тамара опечалилась, а Фрик вознегодовал:

— Не думают ли члены правления, что студенты — дети? Странное замечание высказал Рено:

— Лично я полагаю, что этой планете не помешало бы немного иудейской твердости характера. Возьмите Давида.[102] Вот это был мужчина. Эта планета, если и нуждается в чем-то, то не в мире, а в мече.

— Ты прав относительно Давида, — согласился Фрик, — у него были правильные мысли. Вылез из строя, получай в рыло.

Мысль о том, что парням пришлось пользоваться персонажами Ветхого Завета в качестве примера, несколько опечалила меня, но, по крайней мере, они выбрали правильные примеры.

Ни в коем случае не следовало бы начальнику полиции или генералу брать пример с поведения праведника Иова.

Фрик проделал великолепную работу, выдолбив тюремный блок из четырех камер за своим полицейским постом, и я посоветовался с ним насчет алтарного склепа в южной стене моего кабинета.

Как разъяснил Фрик, в этом не было ничего сложного. Пространство выдолбить нетрудно и несложно приспособить лазерный луч, чтобы отглазуровать стены, которые после этого приобретут темно-пурпурный цвет — идеальный фон для белого креста. Удаление породы производилось автоматизированными уборочными механизмами. Холм севернее футбольного поля был создан именно из породы, убранной из туннелей.

Размышляя об устройстве алтаря, я услышал как Рено говорит Каре:

— По нашей логике мышления устройство детьми Израиля ловушки — понтонного моста и потопление фараоновских войск являлось обманным действием, но в то же время хорошим оборонным маневром.

Выслушав это замечание, я незамедлительно пригласил Реда в ванную, по старым земным обычаям, для удовлетворения собственных нужд, сопровождаемым мытьем рук.

— С каких это пор дети Израилевы наводили на Красном море понтонные мосты?

— Студенты логичны, Джек. Они не в состоянии постичь чудо — им не понять почему море разверзлось и пропустило детей израилевых и сомкнулось над головами войск фараона.

— Тогда как же ты сумел заставить их постичь ловушки и понтонные мосты при невоенизированном образе их мышления? К тому же, обучение военной науке запрещено.

— Я страхуюсь, Джек. Когда прелести твоего брака истощатся, ты можешь сломаться. И когда за тобой прибудут «Хариерсы», эти парни смогут защитить моего старинного приятеля.

— Ты думаешь, что я стану стрелять в представителей моей собственной расы?

— Зная тебя, Джек, как военного человека в воинствующей церкви, думаю, что будешь. Если твоему очагу, семье и алтарю будут угрожать войска Корпуса, разве ты не станешь стрелять?

— При таких условиях, и только при таких условиях, — согласился я, — не останется ничего другого, как пройтись заградительным огнем лазерных батарей по высаживающейся компании этих нахальных подонков и отправить их к черту на завтрак.

И вдруг я поразился своей собственной нехристианской страстности и энтузиазму. Но тут в дверь постучала Кара, вызывая нас.

— Моряки, за стол!

Мы прошли к столу, освещенному свечами и уставленному блюдами с горячими блинами с ломтиками бекона и кружочками масла. Рядом с каждой тарелкой стоял стакан белого вина, доставляемого с южного континента, а в центре стола стоял кувшин с патокой и круг деревенского сливочного масла.

— Ах, какой прелестный вид! — воскликнул Ред.

А я в равной степени разделял его восхищение и, после того, как мы подняли тост за здоровье хозяйки и гостей, мы взялись за поглощение блинов. Они были восхитительны, причем настолько, что мы с Редом взяли по второй порции, но как оказалось, это было лишь началом. Как только мы прикончили блины, Кара внесла дымящееся блюдо с зажаренными по южному способу цыплятами.

— Пища души! — воскликнул я.