Повезло (ЛП)

Хэтчер скользил в черную дыру депрессии и нуждался в чем-то, ради чего стал бы карабкаться обратно. Джордан приказал себе собраться. Да, он мучился сомнениями – вообще говоря, запутался в них, – но долг перед городом, жертвами и теми, кому они были дороги, прежде всего.

И ему нужны показания этого человека, чтобы выполнить свою работу.

Кофейник на стойке за спиной фыркнул.

– Я займусь, – вызвался Клэй и поднялся, хлопнув Джордана по плечу. – Эм, а чашки?

– В шкафчике рядом с холодильником. – Хэтчер провел рукой по нечесаным волосам и куда-то махнул. – И… там может быть молоко. Сахар… я его не покупал. Соня перед свадьбой сидела на диете. Но, наверное, заменитель есть. Где-то.

Пока он снова не ушел в себя, Джордан начал:

– Мистер Хэтчер… Дэниел. Я не стану говорить, мол, понимаю вас, потому что могу только догадываться о ваших чувствах. Но мне нужно, чтобы вы сосредоточились. Это вы настояли, чтобы полиция взяла Элайджу Фуллера, ваше свидетельство позволило выдвинуть официальные обвинения. Я читал стенограммы, видел записи ваших показаний и знаю, что вы держались. Делали, что нужно и когда нужно. Но сегодня, когда мы впервые встретились лично, должен признаться, что немного обеспокоен.

Клэй поставил чашки с кофе на стол, но Джордан продолжил:

– Вы сегодня не пришли, Дэниел. Не пришли, и когда я выяснил ваш адрес и приехал сюда, то увидел, что вы не просто сдались, но напились. Сейчас десять тридцать, а от вас несет как от пола в забегаловке. Появитесь так в суде – и с тем же успехом можете вручить Элайдже Фуллеру помилование лично.

– Ах ты сукин сын! – Хэтчер вскочил, и чашки покатились по столу. Одна упала на пол и разбилась. Кофе разлилось, немного попало Джордану на колено. Халат Хэтчера слегка разошелся, грудь вздымалась от ярости. – Сидишь тут в своем чертовом костюмчике и смеешь разевать пасть за две сотни баксов в час. Опусти свой гребаный нос! Благодаря этой паре стаканов мне хоть немного легче снова об этом всем вспоминать. Потому что ты ничего не знаешь. Говоришь, мол, можешь представить – да не можешь. Никто не может, пока с ним такое не произойдет.

– Правильно, – кивнул Джордан, игнорируя жжение от кофе. Мелочь в сравнении с болью Хэтчера. – Не знаю. И не узнаю, если вы не проведете меня, шаг за шагом. Судья тоже. Это ужасно, грубо и нечестно, заставлять вас снова переживать случившееся. Но вы мне нужны, Дэниел. Вы нужны Соне.

– Я хочу ее вернуть.

Дэниел рухнул на стул. В голосе несчастного звучали тоска и гнев. Чтобы собраться, ему понадобиться и то, и другое, поэтому Джордан решил не гнушаться подначками, если придется.

– Знаю. Так верните ее для меня, Дэниел. Расскажите о Соне и о том, что произошло между ней и Элайджей Фуллером.

– Хорошо.

Клэй подал Хэтчеру полотенце, чтобы вытереться, и взял еще одно для Джордана.

– Простите… за кофе.

– Все равно эти штаны уродливые. – Клэй потрепал хозяина дома по плечу и подмигнул Джордану. – За две сотни в час мог бы и получше себе купить. Сделаю еще кофе.

Две сотни в час. Государственному служащему. Смешная шутка.

Клэй поставил кофейник заново, а Джордан стал слушать историю Хэтчера. Как его невеста, болтавшая со всеми, перекинулась словечком с Фулером в прачечной. Как тот стал ошиваться рядом, подстерегая Соню на парковке, даже на занятия к ней являлся.

– «Случайно проходил мимо», – процитировал Дэниел. – Чушь собачья, но Соня была слишком вежливой.

Как между будущей парой нарастало напряжение, потому что Дэниелу осточертел Фуллер.

– Соня говорила, дескать, он безобидный. Пока я не поймал его с камерой.

Джордан уже знал, что было дальше, но все равно сверился с записями:

– Семнадцатого марта прошлого года у вас с мистером Фуллером произошла стычка.

– На день Святого Патрика, – кивнул Хэтчер и отпил кофе. Клэй заварил такой крепкий, что чуть кожа во рту не облазила, но похоже, это помогало. – Ну, вы ж знаете, что в это время творится. Люди гуляют, большинство напиваются.

– А вы пили, мистер Хэтчер?

– Ни капли. Из-за работы пропустил парад и все такое. А Соня была с друзьями. Мы собирались встретиться здесь и устроить второй раунд. Как раз обустроили нижний этаж, и когда я припарковался и вышел из машины, то услышал, как Соня поет. Она открыла окно настежь, как ей нравилось и голосила какую-то ирландскую песню, кажется, «Парень Дэнни». Пела она так же хорошо, как буйвол тустеп танцует, но любила это дело. Я решил тайком подобраться к окну, кинуть камушек, напугать слегка.

– И тогда вы увидели Фуллера.

– Ублюдок. – Лицо Хэтчера исказилось от ярости. – Прятался в чертовых кустах, делал… делал фотографии Сони в окне. Простите. – Он взял полотенце и вытер повлажневшие глаза.

– Все в порядке.

– Ну и я, гм, поймал придурка. Заехал по челюсти, тот завизжал как девчонка и упал. Соня подбежала к окну и спросила, какого черта происходит. Фуллер разревелся и… у меня просто глаза красной пеленой заволокло. Я схватил его за шкирку – честно говоря, и не помню как – и просто… впечатал его в окно.