Повинная голова

Кон не раздумывая согласился. Он не раз бывал на полуострове Таиарапу и успел познакомиться кое с кем из «белых дикарей». «Дети природы» стали достопримечательностью Таити, и местные власти всячески их привечали. Бизьен лично следил за тем, чтобы пещеры не пустовали, и постоянно находил для них новых обитателей, платя им по пятьдесят франков в неделю. Это пещерное поселение привлекало туристов со всего мира и было предметом жгучей зависти Диснейленда во Флориде. Отважные гости Таити и члены «Клуба Медитерране» с готовностью пускались в двухчасовое плавание на пироге, чтобы взглянуть на людей, служивших живой связью с каменным веком. Все известные путеводители по Таити упоминали о «детях природы» с ноткой лиризма. «В наш век необратимого прогресса, — писал Жан-Мари Лурсен в труде, опубликованном издательством «Сёй», — утешает и ободряет мысль, что этот край останется, вероятно, еще надолго тайным тихим раем бананоядных Адамов, светлокудрых поклонников бога Пана». Мысль о боге Пане сразу понравилась Бизьену, и он поручил этнологам разобраться, есть ли хоть малейшая зацепка для установления связи между культом Вакха и Венеры и оргиастическими ритуалами полинезийцев. Достаточно было бы доказать, что мореплаватели эпохи Гомера побывали на Таити и оставили здесь следы своего посещения, примерно как Тур Хейердал, совершив плавание на «Кон-Тики», доказал наличие связей между цивилизацией инков и полинезийскими идолами.

Короче, «дети природы» представляли собой бесценный капитал, и Бизьен бдительно охранял их, менял, когда они приходили в негодность, как, например, бывший механик с заводов «Рено», который, не выдержав, смастерил себе движок и установил в пещере холодильник и электрическую плиту, что Бизьен счел профанацией и надругательством над идеей. Даже самые перспективные из новичков доставляли ему массу хлопот. Так, швед Арне Бьоркман, молодой великан с лицом викинга, который жил в пещере уже около пяти лет и чья борода достигла такой длины, что делала ненужным фиговый листок, стал вдруг капризен и несговорчив. Когда ему запретили глушить рыбу динамитом, он на следующий день принял туристов во фланелевом костюме, замшевых туфлях и при галстуке, сидя в шезлонге со стаканом виски в руке рядом с включенным транзистором и читая роман Скотта Фицджеральда. После этого, так и не выдав ему официального разрешения на использование динамита, власти старательно закрывали глаза на учиняемое им массовое истребление рыбы. Планировалось даже наградить его медалью «За заслуги перед туризмом». Затем была история с рекламой лимонада «Грейпс», для которой он очень эффектно позировал. Фото появилось во всех американских иллюстрированных журналах, разъяренный Бизьен пригрозил уволить шведа за вандализм, и тогда он слегка образумился. Вид этого первобытного красавца, выходящего нагишом из пещеры и потрясающего дубиной, производил необычайно благоприятное впечатление на представи-тельниц слабого пола.

Кон и Меева были не против поработать Адамом и Евой. Бизьен трудился не щадя себя и, несмотря на отсутствие кредитов, готовил фестиваль «Звук и свет», этакий культурный дайджест, воспроизводящий в миниатюре знаковые моменты человеческой истории: библейские сцены, Парфенон, Распятие и все, что за ним последовало, — причем значительно раньше, чем этим занялись американцы, перехватив идею и начав делать то же самое, только с большим размахом.

Кону не терпелось уехать: почтительное приветствие губернатора тревожило его гораздо сильнее, чем удар бутылкой по голове. Пора было пускаться в бега, если он не хотел снова увидеть себя на первых страницах газет, и месяца на полуострове Таиарапу должно было хватить, чтобы в благоприятных условиях, без лишних глаз, подготовить побег на какой-нибудь необитаемый атолл архипелага Туамоту.

По пути на полуостров они остановились в Фареуа: Меева непременно хотела совершить туда паломничество, чтобы положить курицу и несколько банок американских консервов к алтарю Великого белого идола и. по древнему обычаю, прикоснуться к нему лбом, чтобы он даровал им удачу.