Повинуюсь и слушаю

Вот честное слово, если я увидела его в пятнадцать лет, то сразу потеряла бы голову, влюбилась без памяти и ночи напролет думала только о нем. По-мальчишески припухлые губы изгибаются в вежливой улыбке. Нос настолько прямой, что с его помощью можно очеркивать поля в школьных тетрадях. Подбородок решительно заявляет, что его владелец волевой и уверенный в себе мужчина. Легкая впалость щек придает изюминку правильным чертам…

Да какую изюминку — целый килограмм кураги!

Но больше всего поразили волосы — светлые, почти седые. Прическа короткая — волосок к волоску, будто щетинки у зубной щетки. И иссиня-черные брови раскинулись в стороны, как крылья российского герба. Широкоплеч, подтянут, одет в элегантные бермуды и столь же элегантную футболку небесно-синего цвета. Этакая редкая смесь из Дмитрия Харатьяна, Леонардо Ди Каприо и Бреда Питта.

Мечта, фантом, призрак девичьих грез…

— Мамочка, вообще-то я тоже читаю твои мысли! — прозвучал в голове обиженный голосок Матильды. — Да-да и вон тот образ, где вы вместе скачите по васильковому полю на единороге, мне не очень понравился. Там нет меня, а я тоже хочу на васильковое поле… И тоже хочу покататься на единороге!

— Будешь, маленькая. Куда же я без тебя?

Я взяла себя в руки, усилием воли заставила уголки губ оторваться от мочек ушей и вернуться в подобие вежливой улыбки. Всё-таки я уже взрослая женщина! И не должна растекаться медузой по песчаному пляжу!

— Спасибо за заботу, но я сама справлюсь, — ответила мужчине.

Я только сейчас заметила — насколько писклявый у меня голос. Откашлялась и попробовала снова. Получилось лучше. Оказывается, возникновение пустыни во рту от вида мужчины вовсе не сказки. Я чуть не отобрала у Матильдочки бутылочку с молоком, чтобы смочить пересохшее горло. Остановил меня лишь укоризненный взгляд из недр коляски.

А этот Аполлон спокойно взял за пластиковую ручку и легонько подтолкнул:

— Ничего, мне не сложно. Вы стоите, а между тем зеленый сигнал скоро потухнет. Пойдемте, я вас переведу.

И правда — зеленый человечек на другой стороне дороги хмуро показал, что ему надоело стоять в неудобной позе, и сейчас он собирается покраснеть и принять стойку по команде «Смирно». Я поспешила за мужчиной, везущем коляску по полосатой пешеходной дорожке.

Когда я успела выпустить коляску? Да что со мной?

Вот и Матильдочка выразительно крутит пальчиком у виска.

— Вот и перешли, — сказал мужчина и снова улыбнулся сводящей с ума улыбкой. — Вовремя успели. Давайте я вас провожу, вам же на Васильевскую? Дом семнадцать?

— А откуда…

— Извините за мою грубость. Позвольте представиться, Драмир Валентинович Крылатый, ваш новый сосед, буду жить над вами. Как раз вчера закончил мебель перевозить. Видел вас с коляской во дворе.

— У вас очень хорошая улыбка… То есть, простите, меня зовут Анна Алексеевна Розеткина, а это моя дочка, Матильдочка, — я показала на коляску, где пухленькое существо с отчаянием в глазах воздело руки к небесам и спрашивало — куда у мамы подевались остатки разума?

— Забавная она у вас, ути-пути-плюпс! — Драмир подмигнул Матильде.

— Мамочка, можно я ему расскажу, как кореляционный процесс разложения теоламина приводит к увеличению амориционно доступных физических отклонений конструктивного познания? Чтобы он забыл про свои «ути-пути»! — раздался мысленный голос дочки.

Понятно, дочурка недовольна, нервничает и ревнует. Да-да, ревнует к тому факту, что внимание мамы переключилось на мужчину, а не на неё, любимую и дорогую. Надо как-то исправлять положение.

— Скажите, а вы не видели на той стороне дороги женщину в черном парике? Она куда-то так резко испарилась…

Мужчина на миг остановился. Всего лишь на миг, будто наступил босой пяткой на острый камешек и теперь не хочет делать вид, что ему больно.

— Нет, не видел. Я и подошел потому, что подумал, будто вам стало дурно. Вы начали с кем-то разговаривать, с кем-то невидимым. Сначала я думал, что вы говорите по хендсфри, но потом пригляделся и не увидел никакого наушника…

— Я могла говорить с дочкой, — почему-то мне стало неловко оттого, что он тоже принял меня за сумасшедшую.

— Именно так я и подумал, — обезоруживающе улыбнулся мужчина. — Но нам всё равно в одну сторону, так почему бы и не помочь по-соседски?

Я кивнула, и мы двинулись вперед. Драмир вежливо вел беседу, а я мысленно переругивалась с Матильдой.

— Мамочка, мы не сошли с ума. Это только гриппом болеют вместе, а с ума сходят поодиночке. Я тоже видела ту тетеньку.

— Может, он её не заметил?

— Ну да, он так на тебя пялился, что обо всём на свете забыл. Странный он какой-то, скользкий, будто чешуей разноцветной покрыт. И мысли у него странные — думает о тебе, как об обычной женщине, даже ни разу в спальне не представил. Слишком уж хорошие мысли.

— Перестань, Матильда. Придумываешь себе всякое…

Пока мы проходили отрезок от парка до дома, я старалась не думать о странной женщине, которая так неожиданно испарилась, стараюсь не думать даже о её словах про «привет Хлопаря». Нет, это кажется таким далеким и ненужным рядом с новым знакомцем…