Повитель

— Ну что еще стряслось? — сердито спросил Григорий. — Да перестань колотить по столу.

— На сушилку надо выделить еще человек пять. Как хочешь, а давай людей. Иначе…

— Ну, ну, что иначе? — поднял на Тихона глаза Бородин. — Пугаешь?

— Иначе не успеем с сушилкой до дождей. Ведь вот-вот хлынут. Опять хлеб гноить будем…

— А-а, — произнес Бородин и стал смотреть в окно. — Где я тебе возьму людей? Рожу, что ли? Все заняты.

— Ладно, — почти крикнул Ракитин. И, немного успокоившись, проговорил уже тише и мягче: — Ладно…

Ракитин решил сам назначить колхозников на стройку. Выйдя на крыльцо, он глянул на чистое пока, звездное небо и зашагал к дому Веселовых.

Евдокия без возражений согласилась работать на строительстве сушилки. Выйдя от нее, Ракитин стал прикидывать, кого бы можно еще назначить на стройку. Летом и ранней осенью в деревне почти не зажигают огней — дни еще длинные, хозяйки успевают убраться на ночь засветло. Поэтому единственный желтый квадратик окна впереди не то чтобы заинтересовал Ракитина — просто послужил маяком. Ракитин пошел на него, все еще перебирая в голове фамилии колхозников.

Освещенным оказалось окно колхозного клуба. Так как занавесок не было, Ракитин увидел через стекло Поленьку Веселову, Виктора Туманова и еще нескольких ребят и девушек. Поленька, стоя, что то говорила.

— Эге! — воскликнул вдруг Ракитин, ударил себя по лбу. — Дурак же ты, братец.

Круто свернул и вошел в клуб.

В небольшой комнатке, которая служила уборной для артистов, шло комсомольское собрание. При появлении Ракитина все замолчали, обернулись к нему.

— Привет, комсомолия! — негромко сказал он, усаживаясь на свободный стул. — Продолжайте, чего же вы…

— Да мы, Тихон Семенович, закончили уж, — проговорил Виктор Туманов. — Последний вопрос дожимаем — насчет культурного отдыха молодежи. Продолжай, Веселова.

Поленька взглянула на Ракитина и почему-то застеснялась.

— Я все сказала, — произнесла она и села. Но тут же вскочила. — Только танцев одних мало. Драмкружок, как я говорила, надо организовать…

И опять посмотрела на Ракитина. Тот утвердительно кивнул головой.

— Вот так, — закончила Поленька и села. Виктор Туманов пометил что-то в лежавшей перед ним бумажке и встал.

— Ну что же, уточним. Было предложение организовать драмкружок. Кто за это предложение — прошу голосовать. Так, единогласно. Дальше. Была тут критика в отношении того, что танцы прекратили устраивать. Радиола в ремонте, товарищи, а больше никаких музыкальных инструментов в клубе нет.

— У Петьки же Бородина баян есть! — крикнул кто-то с места.

— Поясняю. Петька играл у нас несколько раз, потом отказался. Обязать его мы не можем — не комсомолец. Но это не беда, завтра радиолу привезем из ремонта. Для разнообразия, конечно, хорошо бы и под баян, но… — И Витька развел руками. — Играть я и сам могу, да баяна нет.

— А вы запишите пункт: просить у правления колхоза денег на баян, — посоветовал Ракитин. — А пока попробуйте Петра Бородина привлечь.. Поговорите с ним по-дружески.

— Было предложение — привлечь Бородина к нашему культмероприятию, — продолжал Туманов. — Предлагаю поручить это Веселовой. Поговори с ним от имени комсомольской организации…

— Что ты! Что ты! — вскричала Поленька, краснея.

— А что? — не понял Витька.

— Нет, нет… Только не я… Не могу я!

— Так… Понятно. — Туманов опять пометил что-то в бумажке. — Ладно, я сам с ним поговорю.

Когда проголосовали за второе предложение, Туманов хотел было закрыть уже собрание, но Ракитин поднял руку, встал.

— Минуточку. Вот какое дело у меня к вам, дорогие друзья. Не у меня лично, у всей парторганизации, у колхоза. Сушилку медленно строим. А вот-вот дожди пойдут. Давайте подумаем все вместе, как нам ускорить строительство…

Ракитин хотел еще что-то говорить, но Туманов сделал жест рукой — понятно, мол, — и сказал:

— Есть предложение — подумать насчет сушилки. Возражений нет? Правильно, и быть не может. Ну, у кого какие соображения?

С полминуты длилось молчание. Потом кто-то кашлянул, кто-то двинул стулом.

— Соображение одно — строить надо побыстрее.

— Это понятно. А как?

— Как строят? Руками, ясное дело…

Ракитин грустно усмехнулся, и это заметили все комсомольцы.

— Если были бы в колхозе свободные руки! Я сегодня весь день думал: кого бы назначить на сушилку? И не мог придумать. Уборка ведь. Евдокию Веселову снял с веялки. На току еще как-нибудь обойдутся. А больше некого.

— А что, если… — встрепенулась Поленька и замялась. Легонькая косынка сползла с головы на плечи. Ракитин снова ободряюще кивнул. И ей словно только и не хватало этого разрешения, она перекинул косу через плечо, заговорила горячо и громко: — Конечно, все мы работаем. Я как вернусь с озера — руки ноют, ноги гудят. Падаешь — и спишь как мертвая. Но ведь сушилка-то нужна! Может, вечерами бы, после работы? Ведь вон нас сколько, а? Каждый но кирпичику — и стена повыше…

— То есть, ты предлагаешь вроде воскресника устроить? — спросил Туманов.

— Ну пусть воскресником назвать это. И чтоб не один раз. А пока не достроим. Чего же, молодые ведь мы, выдюжим…