Повод для разговора

Эмма подошла к окну, всмотрелась в ночь, и страшно удивилась тому, кто стоял на крыльце.

— Это Джеми, — сказала она Грейс.

Грейс совсем не улыбалась чья-то компания, но было бы слишком грубо дать ему от ворот поворот.

— Привет, Джеми, — сказала Эмма, открывая дверь.

Джеми улыбнулся, и она неожиданно подумала, как он выглядит без джинсов и футболки.

— Грейс здесь? — спросил он.

В любом случае, он был не в ее вкусе.

— О, привет, — обратился он к Грейс. — Могу я минутку поговорить с вами?

Грейс сначала не поверила ему. Каролина должна была спать в постели. Она уложила ее несколько часов назад. Но, заглянув в комнату для гостей, она натянула свитер и торопливо отправилась с Джеми через двор к конюшне.

Когда они проскользнули в полуоткрытую дверь, Джеми жестом предложил ей следовать за ним к стойлу Опоссума. Там ее дочь лежала на устланном соломой полу, а из-под попоны, которой она укрылась, виднелись ее сапоги для верховой езды. Глаза девочки были крепко закрыты, она не шевелилась, словно мгновенно заснула. Но по дрожащим векам Грейс поняла, что та просто притворяется спящей.

— Каролина… — Она опустилась на колени рядом с дочерью, дотронулась до ее плеча. — Это я. Нам надо идти.

Последовала долгая пауза, затем послышалось:

— Нет. Я сплю.

— Пойдем, милая. Ты не можешь спать здесь, — прошептала Грейс, поглаживая дочку по щеке.

Каролина открыла глаза и покачала головой.

— Да! Нет! — сбивчиво пробормотала она. — Я не хочу спать там.

Грейс осторожно приподняла ее с пола:

— Но почему?

— Жарко, — ответила Каролина, надув губки.

— Мы уберем покрывало. Пошли. — Грейс потянула попону и попыталась поднять дочь.

Но Каролина сопротивлялась. Она скрестила руки и ноги, выгнулась и сказала:

— Там дурно пахнет.

Грейс попыталась напомнить себе, что Каролина всего лишь ребенок, которому, должно быть, кажется, будто его мир рушится. Но она устала, и ее терпению подходил конец.

— Ничего там не пахнет! Пошли сейчас же, — сердито приказала она дочери.

Каролина отказывалась сдвинуться с места. Не было смысла уговаривать ее. Грейс схватила ее за талию, умудрилась поднять на руки и понесла обратно в дом. Джеми пошел за ней.

Материнство… думала она. Грейс с легкостью взялась за эту работу по той простой причине, что всегда хотела иметь детей. Ни разу за время беременности она ни на мгновение не задумалась, что значит стать матерью.

Наверное, невозможно понять, что значит быть родителями, пока на самом деле не ощутишь ребенка на руках и не поймешь, что отныне все, что ты делаешь — каждый шаг, который ты делаешь, или решение, которое ты принимаешь, — отражается на ребенке. Можно перестать быть чьей-то женой, любовницей или подругой. Но нельзя перестать быть матерью.

Каролина стала слишком тяжелой, чтобы носить ее на руках. Она могла вести себя как взрослая, а в следующее мгновение снова становилась просто маленьким ребенком, спавшим со своим плюшевым медведем, куклами и фотографией Опоссума под подушкой. Неудивительно, что она пошла спать в его стойло. Должно быть, там она чувствовала себя в большей безопасности, чем в комнате для гостей в доме Эммы Рэй.

Надо будет поговорить с ней завтра. Грейс придется объяснить, что у мамы с папой возникли разногласия, но они оба все равно очень любят ее. Грейс скажет дочке, чтобы та не беспокоилась, что все будет в порядке.

Они почти дошли до дома. Грейс зарылась носом в волосы Каролины и вдыхала их прекрасный сладкий запах.

Девочка вздохнула, затем подняла голову и посмотрела на мать.

— Мам? — спросила она. — Ты собираешься развестись?

Каролина уснула тотчас же, как только Грейс уложила ее в постель. Потом Грейс долго лежала рядом с ней, боясь, что дочь снова проснется. Полоска лунного света пробивалась сквозь занавешенное окно, которое она открыла по настоянию Каролины. В темноте она различала черты дочери.

Она никогда ничего не сделала бы, чтобы причинить боль этому красивому, любимому ребенку — и все же Каролина страдала. И неважно, была ли в этом ее вина или Эдди, главное заключалось в том, что их боль была второстепенной, по сравнению с мучениями дочери.

Грейс потихоньку выбралась из постели и закрыла окно. Затем она натянула покрывало до подбородка Каролины и на цыпочках прошла в гостиную. Там никого не было, но она услышала, как Эмма Рэй и Джеми тихо разговаривают на крыльце.

— С ней все в порядке? — спросил Джеми, когда она подошла к ним.

Грейс присела рядом на ступеньке и вздохнула.

— Да, слава Богу. Я очень признательна вам. Я даже не знала, что она ушла.

Эмма Рэй нарочито зевнула и встала.

— Ладно. Я иду спать. Увидимся утром.

Она вошла в дом, и на несколько мгновений воцарилось молчание. Возле конюшни заухала сова, и в ответ раздалось ржание коня. В доме ее родителей вспыхнул и погас свет.

— Она приходит туда каждый вечер, — сказал Джеми. — Навещает Опоссума.

Грейс уперлась локтями в колени и стала смотреть на звезды.

— Господи, она еще хуже, чем я была в детстве.

Джеми усмехнулся: