Повод жить (СИ)

— Значит порешили. Так я пойду тогда, пожалуй.

Я закрыл за ним дверь и вернулся на кухню. Выпил две кружки чая, немного попустило, но желанной определённости меня дед лишил. Нет, я не передумал убиваться, но он заставил меня напрячься в теме, которую я вчера мазнул краем в гараже. Родственники и друзья.

Я смотрел на пистолет. Он по-прежнему чернел на белой поверхности маленького кухонного стола. Так легко!

Я вздохнул. Иногда самый лёгкий шаг — самый трудный.

Придётся потерпеть пару дней. Постараюсь управиться быстро. Пистолет не убежит. Я коснулся его прохладного металлического корпуса. Я от него тоже не убегу.

День четвёртый

Родители не удивились моему приходу. О жене старались не упоминать. Держались скованно, не знали как себя вести. Я был спокоен и они немного отошли. Поставили чайник, поговорили о том о сём. Я, признаться, не знаю, как нужно правильно прощаться, причём так, чтобы не вызвать подозрений. Оделся во всё чистое, побрился, выглядел почти как новенький. Только о чём разговаривать не знал. Так, посидели, помолчали, обменялись парой-тройкой реплик, в принципе мавр сделал своё дело и я с облегчением стал собираться уходить. Но тут заявилась сестра из института и потащила в свою комнату. Включила музыку почти громко и бухнулась по-турецки на кровать. Вот у неё точно голубые глаза. Она с любопытством смотрела на меня.

Я мрачно развалился в кресле и дымил в потолок. Обычно Аня гоняет меня за курево, но сейчас удовлетворилась открытым окном. Странно, она всегда меня гоняла, хотя и младше на восемь лет. Есть в ней это качество, которое не зависит от возраста. Первый раз через пару дней после рождения, когда я заглянул в её огромные глазищи, и она что-то слабо замяукала. Иногда мне кажется, что я любил её больше, чем родители. Пока не встретил Таню. Я улыбнулся.

— Ну, рассказывай, — не выдержала она.

— О чём?

— О жизни, чему сейчас улыбнулся.

— Вспомнил тебя маленькой.

Она поморщилась.

— Вот только давай без ностальгических воспоминаний. Лучше, как ты живёшь?

— Как видишь.

— Вижу пил не просыхая. Ударился о жизнь.

— Почти.

— Мне жаль. Правда.

— Знаю, ты уже говорила. Но всё равно спасибо. Лучше скажи, ты меня ревновала к жене?

Она усмехнулась, раскачиваясь в такт музыке.

— Ударился о Фрейда? Конечно ревновала. Любимого брата, мою собственность, которую я растила все свои шестнадцать лет жизни¸ отбирает злобная красивая стерва.

— Она не злобная и не стерва.

Она кивнула то ли в знак согласия, то ли в такт музыке. Не знаю что за группа. Отстал от жизни, даже стиль не пойму. Что-то ритмичное.

— Знаю, я это сразу поняла. Но если у тебя из под носа уводят брата, то она обязательно должна быть стервой. Закон природы.

— А мне казалось вы дружили.

— Конечно дружили, она была классная.

Я затушил окурок, а когда поднял глаза, увидел, что её подбородок подрагивает, а глаза блестят. Она отвернулась к окну.

— Извини, я не хотел тебя расстраивать.

Она посмотрела на меня и смахнула слёзы.

— Ты меня ещё и успокаиваешь. Как всегда.

Она единственная, кого мне будет по-настоящему жалко покидать. Впрочем, она уже взрослая, через год институт заканчивает, справится.

— Скажи. Ты ведь женщина, тебе проще понять. Как бы Таня сейчас жила, если бы меня, а не её, сбил старый пердун?

Аня иронично приподняла брови.

— А ты как думаешь! Плясала бы и пела, радовалась жизни. О чём ты спрашиваешь! Убивалась бы, места себе не находила. Ты реально ударенный о шпалы, такие вопросы задаёшь. Она тебя любила.

Ей даже в голову не пришёл вариант самоубийства.

— А дальше?

— Я откуда знаю. Ясновидящую нашёл. Как обычно. Попереживала бы пару-тройку лет, потом нашла бы нового мужика и родила детей. Ты это хотел услышать?

Я слабо улыбнулся.

— Что-то вроде. Почему женщины более выносливы, чем мужчины?

— Потому что вы эгоисты. Когда вам больно, думаете только о себе. Какие вы бедненькие и несчастные, как вам плохо и прочие сопли. А женщины понимают, что есть жизнь, которую надо прожить.

— Как?

— Со слезами и соплями, если приходится. День за днём. Иногда нужно просто заставлять себя жить. Женщины более живучи, потому что заботятся о других. Ты думаешь, женщины любят готовить, стирать, убирать и прочее? Да ни в жизнь. Но хочешь не хочешь, неважно как себя чувствуешь, но надо что-то делать, двигаться. Шаг за шагом. Главное, не останавливаться. Мы думаем о людях, а вы только о себе. Мы любим других, а вы только себя.

— Мы тоже люди и когда думаем о себе, значит думаем о людях.

Аня презрительно фыркнула.

Когда я уходил, Аня прижалась ко мне и прошептала.

— Ты только не раскисай, хорошо. Ты ведь у меня сильный.

— Хорошо.

Я поцеловал её в лоб и ушёл с чувством вины. Лучше бы совсем не приходил. Получается, стал обманщиком.