Поводок для Карателя (СИ)

Машина у него была под стать ему самому: мощная, агрессивная, огромная, как трехкомнатная квартира, и, очевидно, стоящая примерно столько же. Я лишь вздохнула, напоминая себе, что зависть – грех.

Мужчина придержал мне дверь, помог пристегнуться, случайно – хотя кто его знает?! – пройдясь по моей талии широкой ладонью, и прошествовал на свое место. Взревел мотор, он спросил адрес, я ответила, и мы замолчали.

- Я много слышал о вас, - первым сказал он, когда ему, видимо, наскучило ехать в тишине.

- М-м-м, и что люди говорят? – без особого интереса спросила я, так как знала, что вряд ли что-то хорошее.

- Что ваши способности проявились очень рано. Что вы можете замораживать любое проявление магии и любой дар, особенно огненный. И что были случаи, когда ваши прикосновения вымораживали талант подчистую.

- Ну что сказать? Люди правду бают, - флегматично глядя в окно на пролетающий мимо однообразный пейзаж из домов и тротуаров, кивнула я.

Он не сообщил мне чего-то нового, да и вряд ли кто-нибудь сможет это сделать. А про свою первую подружку я и так никогда не забывала.

Это случилось на празднике моего шестилетия, когда Лиза подарила мне котенка из последнего выводка своей кошки. Это был прелестный бело-рыже-черный комок чистейшего умиления с совершенно девичьей мосечкой. Я так счастлива была, что полезла к подружке обниматься, и так сильно сжала ее в объятьях, что сначала даже не заметила, как девочка начала вырываться, а потом резко затихла. Но когда заметила…

Она ледяной статуей упала на пол, вызвав на детском празднике настоящий ужас, панику. Приехавшие врачи-полуночники сумели спасти мою подругу, но установили, что я полностью выморозила ее дар Земли.

Больше я Лизу не видела.

И с тех пор пошла молва о «Ледяной смерти», как порой меня все еще называли даже сейчас. Маги обходили мою ледяную светлость стороной, до меня боялись дотрагиваться даже врачи. Мама была тем единственным человеком, который не боялся и не отказался от меня. Она стала центром моего мира, и им является и по сей день, хоть я и смогла подчинить себе лед и выйти в общество.

Но люди все равно продолжают раздражать и нервировать.

- Знаете, я видел многих адептов Воздуха и Воды, и все они носили метки своих стихий, но вы… - Мужчина чуть улыбнулся, и рука оторвалась от руля, очевидно, чтобы дотронуться до моих волос. Однако я так посмотрела на его длань, что он почел за лучшее вернуть ее на место. – У вас нетипичная внешность для мага с направленностью льда.

Я лишь снова кивнула. Многие думали, когда впервые видели меня, что я обладаю даром огня либо чрезвычайно редкой магией света. Но стоило мне начать колдовать, как люди понимали, кто перед ними. И начинали избегать.

Мама говорила, что у меня волосы, как мед на свету, а глаза словно расплавленное золото. Родительнице я верила, однако предпочитала не использовать столь поэтичных и возвышенных сравнений, обходясь простыми «рыжевато-русая и желтоглазая». Я была совершенно не похожа на маму и – хвала Ночи – на отца, поэтому неудивительно, что окружающие вводились в заблуждение.

- Вы не хотите со мной разговаривать? – когда мы стояли на последнем светофоре перед поворотом на мой дом, глухо спросил Хемминг.

- Знаете, обычно, когда хотят с кем-то познакомиться, разговор начинают с любимого блюда или домашнего животного. Но никак не с послужного списка убийств, - честно ответила я.

- Я вас расстроил. Извините, мне… редко приходится разговаривать с женщинами.

Его сожаление выглядело неподдельным и искренним. Наверное, именно поэтому я все же решила поддержать беседу. Так сказать – напоследок.

- Я слышала, что у вас теперь… все хорошо. Что проклятье сняли, и вы… можете создать семью.

Лицо оборотня заледенело. Очевидно, тема была выбрана не слишком удачно. Он подумал, что я отомстила ему за его собственные расспросы, но все же кивнул.

- Да. Теперь все хорошо.

- Очень рада за вас, - искренне улыбнулась я. Может, я и не была примером жалостливости и сочувствия, однако, и чужая радость всегда заставляла меня улыбаться. – Мама говорит, что пусть дети и кактусы, но кактусы – тоже цветы.

Хемминг слегка потеплел и тоже чуть улыбнулся.

- Ваша мама – мудрая женщина.

- Только ей об этом не говорите, - попросила я с таким откровенным ужасом, что еще больше развеселила громадного оборотня. – А то она меня своей мудростью с ума сведет.

Он остановил машину напротив двухэтажного дома, я поблагодарила за доставку, попрощалась и уже собиралась выйти, как мужчина вдруг нахмурился и одним рывком удержал дверь с моей стороны.

- Там скандал и…

Большего мне не требовалось.

Я с ноги распахнула дверь, вылетая из машины как на крыльях, бегом преодолела дорожку до крыльца, семь его ступеней и уже здесь услышала голос того, кого ненавидела всем сердцем.

- Ты совсем оборзела?! От меня мою же дочь прятать, когда она мне так нужна! Да ты знаешь, кто я?!

Бронированная дверь распахнулась внутрь, обдав стоящих в просторном холле снопом снежной крошки.