Поводыри богов (сборник)

Ольга знала, что торопить Рюара бесполезно. Думай, княгиня, думай, не ошибись! Неужели муж решил проследить даже за ее ворожейкой? Как может навредить простая гадалка Либуша? А если Игорь хочет окружить жену своими людьми и эта незнакомая ворожея, привезенная Рюаром, должна допытаться, о чем думает княгиня? Или князь решил, что Либуша знает что-то неподобающее? Или… Ведь, кроме Либуши и гонцов, у нее нет связи с внешним миром. Нянька стара стала, глуповата. Гонцы на счету да на виду. А девушкам и челяди Ольга не доверяет, она вообще не доверяет рабам. Несколько раз сняв и надев кольцо, другое, не то, что упало, не добежав до дверей, она равнодушно поинтересовалась:

– Что же ты отвечал князю?

– Как есть, – заверил стражник. – Отвечал: ты послала меня за ворожеей. Все видели, я привез.

– Для чего же эту? – настаивала Ольга.

– Князь Игорь мог бы рассердиться, если бы я не выполнил твою просьбу. Нет одной, привез другую. Если одна ушла неизвестно куда. Даже рабы ее не знают – куда. Знали бы, сказали бы мне, – дружинник усмехнулся, темные глаза его сверкнули довольно и мрачно. – Если, говорят, ее уже ночью не видели. Я сказал князю – тебе все равно, какая ворожея, если гадать задумала. Князь смеялся, говорил, ты, верно, разгневаешься. Что я не ту везу.

Рюар даже плечи опустил, так устал от длинной речи.

– Ты прав, – Ольга повернулась к няньке и приказала той принести мешочек с дирхемами. – Мне все равно. Я хочу гадать о своих женских делах.

Напрасно верный страж опасался, что не будет понят Ольгою. Князь Игорь давно уж косо посматривал на любимую женой ворожею, но не высказывал недовольства вслух. Воины же Ольгины приметливы, особенно если затронуты интересы их госпожи. Их княгиня – настоящая госпожа, не Игорь. То, что несведущему может показаться женским капризом, исполнено значения у княгини. Ольга отважна, умна, хитра, как лисица, и яростна, как соболь на охоте. Но воинов при ней мало, вся дружина в Плескове. Сейчас Рюар докладывал, как пытался уверить князя, что у госпожи нет дела именно к Либуше – просто так, на всякий случай пытался, если дело все-таки есть… Но Игорь ему не поверил. Игорь смеялся. Бедный воин мог поклясться, что легче переправлять через речные пороги груженую ладью, чем вести такие разговоры.

Княгиня гадала с новой ворожеей на день родов и заплатила той щедрую плату куньими шкурками. Но Рюару она заплатила светлыми звонкими монетами. И он удивился, Рюар, хотя обрадовался, конечно.

Позже княгиня послала за вчерашним кощунником Соловьем, порадовавшим собравшихся на пиру волшебной сказкой. Сказали ей, нет нигде кощунника. Ольга наконец дала волю гневу, рукам и голосу. Обленились люди: как так нет нигде Соловья, если его раб, вон он, сидит во дворе, чинит сбрую. Куда он без рабов уедет. Но не было ни кощунника, ни его молодой смазливой жены, уехали, может, ночью, может, утром. Зачем – не сказали, верно, жертвовать своим богам, мало ли лесных маленьких святилищ вокруг Ладоги. Вернутся, куда денутся, добро-то их в кремле осталось. И Ольга пошла в полюбившийся чулан, завернувшись в покрывало: ее знобило, несмотря на жаркий июльский день.

28

Князь Игорь глядел перед собой на складной дубовый алтарь, на блестящий круг жертвенного столика, выточенного из плотного камня диабаза, тускло-черного на вид, но состоящего равно из черных и прозрачных белых зерен; только черное всегда заметнее, потому и стол кажется черным. Князь думал медленно, проговаривая про себя каждое слово, для надежности.

Сейчас подниму легкий острый нож, рассеку этого петуха, и гадание подтвердит: удача на моей стороне. Слишком долго я ждал, приваживал удачу, как благосклонность ветреной чужой богини. Власть – моя. От рождения. Мои походы, моя добыча, мои племена. А пользуется всем князь Олег. Много ума и сноровки не надо, чтобы с такой воинской силой, моей по праву наследства, примучить новые племена, Византию, наконец; заставить их приносить дань, как приносит задушенного зайца послушный хорт. Куда там Олегу старыми слабыми руками удержать новые земли! Но Олег – хитрец, и сейчас вот, вместо того чтобы идти на Персию, отправил послов крепить мир с Византией. Кинул мне Ладогу, как обглоданную кость, сам сидит в теплом белом Киеве, вишневый цвет вдыхает. Скоро покажу свою силу, удивится князь Олег – проглядел, недооценил, а уж поздно будет.