Поводыри богов (сборник)

Аркадий, конечно, юлил и изворачивался, как все они, но Данилыч знал, что правда за ним. Зарплату себе в бюро выбил – смех, а не деньги, но хоть что-то. За три месяца, за целый квартал, летнее, самое рабочее время для строителей, Аркадий ни разу не вызвал его для консультаций, да и черт с ним, главное – платит. Но самолюбие с Данилычем не согласилось. Стоило самолюбию как-то раз длинным вечером, когда жена была в очередной командировке, устроить полноценную сцену своему хозяину, тут же сработало: наутро позвонил Аркадий Олегович:

– Загляни в бюро, заказчику нужна консультация.

Заказчик оказался хилый, строил загородный дом, весьма скромный – себе лично. Известно: чем меньше затраты, тем больше сомнений и недоверия. Заказчик подозревал всех в обмане и завышении расценок. Поговорив с Данилычем минут сорок, предложил заплатить фирме за разовую консультацию и после иметь дело лично с Данилычем, в частном порядке, без отчислений налогов, так сказать. Данилыч затребовал аванс и проект дома для тщательного изучения. Аванс назначил немаленький, чем заслужил уважение заказчика. И его согласие. В конце концов, мы сами определяем себе цену.

Едва проект загородного домика лег на домашний рабочий стол вместе со свеженькой, заведенной ради этого случая банковской картой, осатаневший страх напомнил о черте. Не посчитается ли сделка, прямо скажем, не совсем законная, за желание? Что деньги! Они такие же смешные, как его зарплата от Аркадия Олеговича, ну чуть больше, но не миллионы же. И чуть меньше зарплаты жены. Все-таки интересно, за что ей платят! Оно, разумеется, правильно, что платят, но интересно, все-таки…

Нет, сделка – не желание! Масштаб не тот. Да и не просил он! Ну про гастрит тоже не просил – Данилыч опасливо прижал ладонь к животу, но ощутил лишь мягкую выпуклость под шелком сорочки, никаких болезненных проявлений. О том, что черт его дурит, подумал боком, прямо думать о том было чревато. Если исходить из худшего, то есть считать, что у черта на руках десять пальцев и восемь желаний он вычел, остается два… Тогда это вот желание, совершенно неважное – смешные деньги-то! – отнимает предпоследний шанс.

Данилыч сунул руку в карман – платка не нашел. Нашел, да не тот, а вульгарный клетчатый зеленый, о котором уже говорил жене, чтоб выбросила. В другом кармане – нет. В брюках – нет платка. В корзине с грязным бельем – много же его накопилось, когда жена вернется, надоело! – тоже нет. Мысль о том, что вся история с чертом – лишь дурные сны, не осенила Данилыча спасительным чистым крылом. Только страх – не нашел внушающую ужас рябую тряпицу! Значит, не выяснить, сократился ли платок в размерах! Страх печатал черные литеры в мозгу, на внутренней стороне дрожащих век, в мелком комнатном воздухе – литеры наподобие мушек-дрозофил, размножившихся на забытом в коридоре в овощном ящике прошлогоднем картофеле: не найдешь!

Раздеваясь на ночь, Данилыч обнаружил чертов платок в трусах, приклеенным к левой ягодице по2том душного и сырого петербургского лета или липким страхом. Как он туда попал – непонятно, главное, что отыскался. Размеры вроде бы остались прежними, сразу потрудился проверить, но платок, хоть и влажный от пота, выглядел усохшим, скукожившимся. Изношенная ткань истончается, а этот именно что усох, покоробился по линиям складок. Как расценить этакую трансформацию, Данилыч не знал. Надеялся, что главное все-таки линейные размеры: длина, она же ширина. В сантиметрах, дюймах, хоть в спичечных коробках! Стирать платок не стал, аккуратно сложил по привычным сгибам, переложил в карман брюк.

Осень накатила до срока. Уже в начале сентября лужи стояли на проезжей части, а бульвары раскисли до густоты сметаны. За день машина покрывалась недельной нормой грязи, лишь сверху сияла мокрым глянцем. Оконные стекла в хронических подтеках создавали впечатление нечистоты, неуюта, как бывает во временном пристанище, где лишь пересиживаешь, ожидая, может быть, визы в солнечный ласковый край. Но не в Испанию, точно не в Испанию.

Вернулась жена, но не уют. Алле мало оказалось моря в Испании и прочих «командировочных» морей, мало воды, разливающейся по улицам, хлещущей с низко надвинутых небес, хлюпающей в магазинах и подъездах. Жена записалась в бассейн. Вместе с Данилычем. Он не хотел, не хотел больше никакой воды, а значит, не тратил драгоценное желание на бассейн, но пойти вместе с женой на дармовщинку (платила фирма, за все у них фирма платит, как не разорится, непонятно) согласился. Ничем не рискует, отчего не пойти. Полезно, опять же, хорошо бы животик немного спустить, странное дело, сколько ни переживает, вес не сбрасывает.