Поводыри на распутье

Но Пэт заметила, как сильно дрожит его рука. Мертвая рука.

– Все должны были умереть!! Традиции нет места в мире!!!

– Ты должен был умереть, Урзак! – Высокомерие Кирилла не уступало тому, что несколько раньше продемонстрировал Банум. – Таков был твой Путь, Избранный. Но ты струсил! Не поверил, что сможешь возродиться. А ведь зря не поверил…

– Замолчи!

– Ты отрубил руки, ибо знал, что знаки сожгут тебя. Ты обменял силу Избранного на право лить кровь и жить вечно. Ты надеялся вобрать в себя всю силу уничтоженной Традиции? Я рад тебя разочаровать, Урзак, сила – во мне.

– НЕТ! Я сильнее!

– Чтобы получить ее, мой трусливый избранный дружок, следовало совершить переход.

– Нет, – прошептал Банум. – Я…

– И тебе, Патриция, он не друг. Все его рассказы – ложь от первого до последнего слова. Просто ты, девочка, единственный в мире человек, который может меня убить. А знаешь почему? Потому, что…

В отличие от «саранчи» индивидуальный боевой комплекс «пингвин» относился к классу тяжелого вооружения. Снабженный мощной титанпластовой броней и автономным источником питания, от которого работали приводы движения, «пингвин» обеспечивал бойцу максимально возможную защиту. ИБК выдерживал пятьдесят попаданий из «ревуна» с расстояния двадцать метров, был снабжен фильтрами очистки воздуха и резервным запасом дыхательной смеси на случай погружения в воду или мощной химической атаки. Управлялся «пингвин» через «балалайку» с помощью специально разработанной программы, мгновенно передающей на нужные приводы информацию о любом движении человека, и опытные бойцы показывали настоящие чудеса владения дополнительным, шестисоткилограммовым телом, демонстрируя чуть ли не танцевальные па.

Слоновски в силу занимаемой должности довольно давно не надевал «пингвин» для настоящего боя, однако навыков не растерял.

– Я готов, – сообщил Грег, выходя на вертолетную площадку из грузового лифта.

Несмотря на то что усилители микрофонов он выставил на минимальный уровень, голос прозвучал громко и гулко.

Мишенька с интересом осмотрел двух с половиной метровую громадину, удовлетворенно кивнул и осведомился:

– Оружие?

– Как договаривались: «ревун» и огнемет.

– Хорошо. – Щеглов махнул рукой на вертолет: – Полезай.

– А пилоты?

– У нас секретная миссия, поэтому за штурвалом буду я, – любезно ответил Мишенька. И улыбнулся: – Извини, если немного потрясет. Кстати, в твоей скорлупе есть пакетик?

Грег сморщился, но промолчал.

Урзак не позволил Грязнову договорить. Выставил трость, одним прыжком преодолел разделявшее их расстояние, намереваясь вонзить острый конец палки в грудь Кирилла, но тот успел сделать два шага назад, и налетающего Банума встретил Олово. Маленький воин выскользнул из темного угла площадки, до которого не доставал тусклый свет лампочек, и мастерски отбил выпад. Девушка вскрикнула. Урзак отскочил в сторону. Олово молча бросился следом. На несколько мгновений Пэт перестала воспринимать происходящее. Кто с кем сражается? Как? Мельтешение рук, размытые движения, перекошенные рты, хриплые возгласы, дикие взгляды…

Маленький Олово оказался настоящим зверем. В его выпадах было столько ярости, что девушка с трудом верила, что этот спущенный с цепи пес – корректный и немногословный слуга.

«Сколько же в нем зла…»

Банум отбивался с трудом. Зажатая в правой руке трость вращалась с бешеной скоростью, не позволяя Олово приблизиться и ударить ножом. Левой рукой Хасим совершал пассы – казалось, он выхватывает из воздуха камни и бросает их во врага. Бросает, но не попадает, ибо находящийся за спиной слуги Грязнов – он тщательно следил за тем, чтобы между ним и Урзаком всегда находился Олово – жестикулировал не менее активно. Призрачные камни, едва заметные сгустки воздуха, переполненные, подобно шаровым молниям, энергией, сталкивались и погибали, не причиняя соперникам вреда.

«Я знаю о богах больше обычных людей. К сожалению, твои враги – тоже…»

Пэт не знала, кому верить. История, рассказанная Эмиром, казалась правдоподобной. «Им нужна была корпорация Фадеева. Мертвый давил на твоего Деда, а Грязнов, воспользовавшись положением старого друга, убедил Романа принять предложение…» Но Кирилл не стушевался, ответил. А Урзак не дал ему договорить…

Кто прав?

Точно девушка знала одно: только ей, Петре Кронцл, по силам убить Грязнова. Только ей. И слова эти перестали казаться пафосными, ибо пассы соперников сгущали воздух, порождали порывы холодного воздуха…

Лопнула одна из лампочек…

И в темноте дикая ярость Олово стала еще страшнее.

Отступающий под ударами Эмир…

Спокойствие Грязнова, бесстрастно ожидающего, когда слуга прикончит врага…

Слабый прав?

Урзак говорил, что ему будет трудно противостоять зверям. Особо упирал на то, что враги сильны, ведь им удалось справиться с почти всемогущим Дедом…

Слабый прав?

Или прав тот, кто готов рисковать своей жизнью, а не отсиживается за чужой спиной?