Поводыри на распутье

Слова и воспоминания, знания и догадки, чувства и расчет, этические нормы… все смешалось. Ничего не понятно. Кроме одного: хочу жить! Хочу, чтобы это закончилось! Схватка поглотила девушку, она стояла в нескольких шагах от противников, но уже не была сторонним наблюдателем.

Олово исхитрился нанести точный удар. Лезвие черного ножа достигло цели, и левая рука Банума повисла плетью. Кирилл шумно выдохнул и подался вперед. В его глазах сверкнула такая лютая ненависть, такая жажда крови, что Пэт решилась.

Под влиянием эмоций, под воздействием момента, потому, что в этот миг она боялась Грязнова больше всего на свете.

Страх заставил девушку выхватить полученный от Урзака кинжал и воткнуть его Кириллу в спину. Не вонзить умело и ловко, а именно воткнуть. Коряво.

Страх.

И короткий вскрик.

Грязнов пошатнулся, повернул голову, мгновение смотрел на Пэт, ей показалось — удивленно, а затем, потеряв равновесие, исчез во тьме колодца.

— НЕТ!!

Вопль Олово заполнил пространство. Воспрянувший духом Урзак — странно, но его левая рука, только что безжизненная, вновь обрела силу — воспользовался замешательством слуги. Атаковал. Банум бросил в противника трость, на лету деревянная палка превратилась в змею и стремительно сдавила горло Олово. Вопль сжался в хрип. Вместо боли душевной — боль физическая. Змея жадно впилась в шею слуги. Олово захрипел и метнулся в спасительную тень.

Урзак попытался поймать его, но не успел. Схватил руками воздух, обнял темноту в месте, где только что двигался Олово. Выругался. А через пару секунд выругался еще грязнее, потому что под ноги ему с негромким стуком упала сломанная напополам трость.

Выпала из темноты.

— Ушел, сволочь…

Пэт нисколько не удивилась тому, что Олово умеет растворяться в темноте. Не удивилась, что деревянная палка обратилась в змею, а потом вновь в палку. И удивилась тому, что не удивилась.

— У тебя кровь.

— Да… Знаю…

Он вытер лоб дрожащей рукой. Прерывисто вздохнул, скривившись, словно усилие это причинило ему боль, на мгновение оперся на стену. И Пэт поняла, как много сил отнял у Эмира поединок. Глаза потухли, лоб, лицо, шея мокрые от пота, потемнел воротник рубашки… Из носа и ушей течет кровь…

— Куда ты вонзила кинжал?

— В спину.

— Глубоко?

— Не знаю… Не успела понять…

— Дура!

Пэт сделала шаг назад. Отступила, не спуская с Эмира глаз.

— Надеюсь, ему хватит. — Урзак тяжело подошел к краю колодца, озабоченно посмотрел вниз, в темноту, а затем, опомнившись, резко обернулся и настороженно оглядел темные углы площадки. Словно ожидая, что в каком-то из них вновь появится Олово.

— Ты все сделала правильно, Петра, — негромко пробормотал Банум, делая шаг к девушке. — Никто, кроме тебя, не смог бы отправить Чудовище в могилу.

Взгляд Хасима не сулил ничего хорошего. Девушка похолодела. Отпрянула назад.

— Почему я?

— Кирилл мог бы убивать чужих богов — силы у него с избытком, — спокойно объяснил Урзак, надвигаясь на отступающую девушку. — Но он решил возродить Традицию. Представляешь? Возродить. — Банум скривился. — Чудовище, мечтающее заново отстроить Храм! Тупая тварь!

— Но почему я?

Пэт почувствовала, что позади нее — бездна. Волосы на голове зашевелились.

— А для кого еще строить Храм, девочка? Кому, как не Избранной, наполнять его божественным дыханием?

На мгновение она даже перестала бояться.

— Я — Избранная?

— Разумеется. Кого еще могло родить Чудовище?

— Родить? — Глаза Пэт расширились. От удивления. И от страха.

— Ты только что убила своего отца! — И торжествующий Урзак толкнул девушку в грудь.

— Нет!

Она ухитрилась не упасть, скорее соскользнуть. И потому сумела зацепиться пальцами за край бетонной ямы.

— Нет!

— Путь выбран, — громко произнес Урзак. — Тебе нет места в этом мире, мерзавка!

И наступил девушке на пальцы.

— Внешнее оцепление есть?

— Нет.

— Поддержка?

— Только ты и я. — Мишенька улыбнулся. — Мы и есть поддержка. Для тех, кто внутри.

Грег засопел.

Вопреки всем правилам Мишенька посадил вертолет в опасной близости от проводов и построек, ловко сманеврировав между ними — несмотря на заявление, он оказался неплохим пилотом. Машина стояла неподалеку от угрюмого технического здания муниципальной канализации, и теперь Щеглов проводил нехитрый инструктаж:

— Там внутри происходят некоторые события. Если они пойдут так, как всем бы хотелось, я получу сообщение, и мы улетим. Если же возникнут проблемы, из этой двери выйдет человек, которого мы должны ликвидировать любой ценой.

— Один человек? — удивился Слоновски.

— Один, — невозмутимо подтвердил Щеглов.

— И ты заставил меня напялить «пингвин»?

— Любой ценой, Грег, — негромко напомнил Мишенька. — Ты должен быть готов ко всему.

Слоновски недовольно засопел.

— И еще кое-что, — продолжил дознаватель. Он зашел Грегу за спину и прикрепил на титанпластовый кожух источника питания плоскую коробочку. — Не пытайся избавиться от моего подарка.

Слоновски почуял неладное.

— Что это?

— Заряд напалстера, — спокойно ответил Мишенька. — Я взорву его, если ты по каким-либо причинам не сможешь выполнить поставленную задачу.