Поводыри на распутье

Она снова упала на пол, наступив коленями на осколки шара. Застонала и наконец сумела открыть глаза.

— Я долго искал тебя, Читающая Время, — произнес Урзак, глядя на испачканное кровью и слезами, на искаженное болью и ужасом лицо женщины. — Расскажи, кто еще спасся?

Она промычала что-то невразумительное. Урзак подался вперед.

— А самое главное: как смогла спастись ты? Я ведь помню, как убивал тебя!

И женщина увидела, что стоит за вопросом, — страх.

Урзак не мог понять, что нарушило его планы. Непонимание рождает неуверенность в себе, неуверенность рождает страх, страх питает врагов.

Мадам Усоцкая успокоилась и даже сумела высокомерно улыбнуться.

— Что ты знаешь о смерти, зверь?

И уверенной рукой вонзила стеклянные иглы себе в шею.

* * *

анклав: Москва

Транспортный Узел «Шереметьево»

слабая облачность, приятный свежий ветерок

чей-то след, чей-то взгляд

— Внимание! До окончания регистрации пассажиров дирижабля «Семен Дежнев» осталось десять минут. Посадка осуществляется на башне А-4.

Судьба цеппелинов — небо. Подобно альбатросам, они никогда не опускаются на землю, проводя под облаками всю жизнь, с рождения до смерти. Только там.

Огромные серебристые сигары величественно покачивались над посадочными башнями, бросали тени на бетонные полосы Шарика и всем своим видом показывали, что только они, медлительные и неповоротливые, имеют право называться «королями воздуха». Они, а не суетливые крылатые железяки, низкородные и пошлые.

— Внимание! Закончена посадка на рейс 2121 Анклав Москва — Анклав Франкфурт…

Большинство европейских маршрутов обслуживали обычные реактивные самолеты, гонять на короткие рейсы «сверхзвуковики» бессмысленно и невыгодно даже при заоблачных ценах на билеты. Узконосые потомки «Конкордов» и «Ту-144» летали дальше, самое близкое их направление — Эдинбург. Однако элитой пассажирской авиации считались не они, а обслуживающие межконтинентальные рейсы «страты» — ракетные самолеты, выходящие за пределы атмосферы. На полях Шарика они группировались отдельно: классические «Боинг Star 90», изящные А-7000 «Дилижанс» и знаменитые китайские «Куай Цзянь».

— Внимание! Экспресс «Красная Стрела», следующий по маршруту Санкт-Петербург — Анклав Москва, прибудет с двухминутным опозданием. Генеральная Компания Наземного Транспорта приносит извинения…

Вокзал скоростных поездов находился на минус втором уровне, однако информация о рейсах шла по всей территории узла.

— Внимание…

Объявления не сливались, но следовали друг за другом с такой частотой, что вычленить из потока нужную информацию казалось неразрешимой задачей. Большинство пассажиров и посетителей Шарика подключались к серверу Транспортного Узла напрямую, через «балалайку», маркировали нужный рейс и получали на чип весь необходимый пакет: время отправления и регистрации, место посадки и схему прохода к нему. Однако традиционные объявления по громкой связи руководство Шарика не отменяло. Не видело необходимости. Гигантский транспортный узел был переполнен людьми в любое время суток. Пассажиры и получатели грузов, представители транспортных компаний и лоточники, грузчики, встречающие, провожающие, жулики всех мастей, охранники, попрошайки — тысячи людей на тысячах гектаров. Тысячи людей, способных превратить в хаос самую продуманную и отлаженную систему. И голос диктора, проникающий в каждый уголок транспортного узла, объединял их, заставлял ощущать муравейник Шарика единым организмом, живущим по строгим и четким законам.

— Внимание! Регистрация пассажиров на рейс 2914 Анклав Москва — Анклав Эдинбург начнется через двадцать минут…

Мишенька остановился перед витриной сувенирной лавки, посмотрел на свое отражение, поправил белую фуражку, улыбнулся и не спеша направился к нужным воротам.

— Ничего запрещенного.

— Вас это смущает?

— Разумеется, господин Банум. — Без одарил Урзака белозубой улыбкой. — Мне платят за то, чтобы я находил преступников.

Натягивающий пиджак Хасим молча скроил ответную усмешку.

— Господин Банум, позвольте принести официальные извинения за причиненные неудобства. Дополнительная проверка…

— Оставьте, офицер, я знаю правила.

— Благодарю за понимание.