Поворот

К черту! Я в последний раз помогу ей, а потом уйду отсюда. Нет смысла ждать, чтобы поговорить, попытаться расставить все по своим местам, мне и так многое ясно. Мне нужно сделать шаг назад и побыть вдали от нее, потому что прямо сейчас я просто не могу иметь дело со всем этим.

Я довольно хорошо могу абстрагироваться от личных чувств. Это полезный навык в моей работе. Так что я помогу ей раздеться, и это не должно вызывать у меня других чувств. Все равно, что помощь пациенту в такой же ситуации.

— Хорошо! — Я жестом указываю на ее спальню. — Пошли.

Она поворачивается, и идет в другую комнату. Подойдя к комоду, достает одежду из ящика. Потом следует в ванную.

Я иду за ней. Это незнакомое мне место, и я чувствую себя некомфортно среди ее личных вещей. Кремы и лосьоны, косметика, расчески, гребни и средства для волос, фен, и небольшая круглая, розовая коробка с противозачаточными. Она лежит прямо на столешнице между двумя раковинами.

Я делаю глубокий вдох и отвожу взгляд.

Она кладет свою сменную одежду — черные шорты, фиолетовую майку, простые белые трусики, и такой же простой бюстгальтер. Хорошо, так что это... неплохо. Если бы она выбрала какой-нибудь малюсенький кружевной комплект, я бы сразу понял, что она обманывала, когда говорила, что «это не попытка соблазнить», потому что ни одна цыпочка, которую я когда-либо знал, не надевает такое белье, если не собирается потрахаться.

Миа подходит и встает напротив меня, поднимает руки над головой. Молча смотрит на меня и ждет.

Абстрагируйся. Это не имеет большого значения. Это действительно так. Мои руки плохо слушаются меня, когда я неловко берусь за край ее футболки. Мне надо быстро стащить ее, и покончить с этим, но не хочу повредить ее больную руку.

Так что, успокаиваюсь, тяну рубашку вверх, пока ее живот не оголяется. Потом еще немного, открывая взору простой черный бюстгальтер. Он плотно прилегает и приподнимает ее грудь, и мой взгляд задерживается на округлостях со сливочной кожей. Я прямо вижу, как срываю с нее лифчик. Опускаю губы на ее кожу и беру сосок в рот.

Мой член оживает.

Проклятье!

Очередь доходит до ее рук, она слегка замедляется, когда травмированная рука проходит через рукав футболки. Я тяну ее дальше, пока полностью не освобождаю. Я пытаюсь сосредоточиться на дыхании. Это не имеет большого значения. Я и раньше видел ее в бикини. Это то же самое.

Моему члену на это наплевать. Он становится все тверже, как будто говоря: «Не-а, приятель! Ты меня не проведешь! Это же Миа, и она почти голая».

Мне нужно убираться отсюда. Мой голос звучит сипло, когда я говорю:

— Повернись.

Она без слов поворачивается. С такой позиции было бы легко расстегнуть ее лифчик, но пальцы перестают слушаться. Копошась с застежками, я чувствую себя недотепой.

Когда, наконец, мне это удается, Миа поворачивается ко мне лицом. Она держит свою руку на груди, придерживая лифчик, и я не знал, что могу чувствовать одновременно облегчение и такое разочарование.

Я хочу, чтобы она опустила руки.

Я не хочу, чтобы она опускала их.

Я разрываюсь на части…

— Спасибо, — произносит она. Ее щеки слегка покраснели, зрачки расширены, она дышит через едва приоткрытые губы.

Отлично. Я могу идти.

Но ноги отказываются меня слушать. Я слышу себя будто со стороны, как я глумлюсь над ней:

— Мне нужно сделать что-то еще? Помыть тебе голову? Побрить ноги?

Она прищуривается, и меня начинает мучить совесть. Вероятно, не следует уходить прямо сейчас. Я борюсь сам с собой.

Несколько секунд мы стоим в тишине, и тут она выдает:

— Нет, но возможно мне потом понадобится помощь. Когда я закончу, надо надеть лифчик обратно.

Иисус! Я открываю рот, чтобы сказать ей, что не могу этого сделать, но вдруг, все еще не отводя взгляд, она стягивает лямку лифчика с левого плеча. Другая следует за ней, и белье падает на пол.

И я вижу ее обнаженную грудь. Мой пульс взрывается, и кровь отливает от мозга. Я не могу оторвать от нее глаз, от этой округлой, высоко поднятой груди с темно-розовыми сосками, которые, пока я наблюдаю за ними, превращаются в твердые и маленькие узелки.

Черт возьми, она прекрасна! Ошеломляюще и сексуально, такая соблазнительная.

Мои руки сводит судорогой от желания прикоснуться к ней, и член пульсирует от желания оказаться внутри нее.

Она меня убивает. И, скорее всего, делает это нарочно.

— Знаешь, — говорит она, и, зацепив большим пальцем свои штаны для йоги, начинает стягивать их вниз, извиваясь бедрами, — я собиралась быть вежливой, и не снимать остатки одежды до тех пор, пока ты не вышел. Но ты просто остался.

Да. Я просто остался. И, пока я смотрю, как ее штаны сползают вниз и собираются у ее лодыжек, я даже не сожалею об этом. Высвободив ноги, она принимается за трусики, такие же черные и, чем-то напоминающие бикини. Она снимает их с впечатляющей скоростью.