Поворот

Он молча смотрит на меня, смотрит так долго, что я начинаю чувствовать, как внутри все сводит, но тут он произносит:

— Да. Отлично.

Я опускаю голову, чтобы избежать его очевидного недовольства, которое, на мой взгляд, заслуживаю. Заметив, что каким-то образом съела большую часть своей еды, я откладываю вилку, решив, что уже достаточно наелась, и выпиваю вина. Пино Гриджио, с легкой ноткой цитрусовых, плавно скользит по моему языку, и в настоящий момент это единственное, что приходится мне по вкусу.

— Есть какие-либо дополнительные правила? — Спрашиваю я, глядя на него.

Он заканчивает жевать, затем отвечает:

— Мы не остаемся на ночь и не оставляем ничего из наших вещей в квартирах друг друга.

Э-э. Что? Я уже почти спросила, серьезно ли он, но ответ написан у него на лице. Границы оказались более продуманы, чем я предполагала. И, видимо, зубная щетка и чистое белье у меня в квартире нарушает эти границы.

— Хорошо, — говорю я, пожимая плечами, потому что этот пункт явно не подлежит обсуждению. Опустошая свой бокал, хватаюсь за бутылку и подливаю еще. Затем тянусь за бокалом Джея и смотрю на него вопросительно. Он отрицательно качает головой.

Я откидываюсь на спинку кресла, прижимая руку к груди. — Что-нибудь еще?

— Да. Еще одна вещь... — Он проводит рукой по своей щеке, а затем скрещивает руки на груди.

Оборонительная поза.

Боже мой. Что еще?

— Как насчет секса с другими людьми? — Выпаливает он.

Ах, что это, черт возьми? Он, действительно, спрашивает меня об этом? Я крепче сжимаю бокал и невольно свожу бедра вместе, чувствуя, что мое нижнее белье еще влажное и липкое. Из-за него. Потому что еще и полчаса не прошло, когда он кончил внутри меня. И теперь, в то время пока я сижу здесь с его спермой, вытекающей из меня, кстати, я не против этого, он спрашивает меня, может ли он трахать других женщин?

Я против этого.

— Нет, — заявляю я. — Точно нет. Ты шутишь, что ли?

Его брови взлетают. — Но, если у нас просто секс по дружбе...?

Ответ застревает у меня в горле. — Я не пользуюсь одним полотенцем с незнакомыми людьми в тренажерном зале. И не пью из одной соломинки с людьми за соседним столиком в ресторане.

Он спрашивает:

— Итак, мы должны быть моногамны, потому что все остальное слишком вульгарно?

— Угу, — отвечаю я. И потому что, если другая женщина прикоснется к тебе, я выцарапаю глаза этой сучке. Но я решила оставить эту мысль при себе. — Это проблема для тебя?

Теперь уже он пожимает плечами, пока наблюдает за мной. — Просто хочу четко понять наши границы.

Тогда ладно. — Все довольно просто. Если ты захочешь кого-нибудь еще, ты мне должен сказать.

От его взгляда мне хочется провалиться на месте, а он спрашивает своим хриплым голоском:

— И что тогда будет, Миа?

— Тогда мы закончим все, — отвечаю я достаточно спокойно, но сердце в груди разрывается от боли. Нет, Джей — не мой парень. Он не мой, и я знаю это. Я знаю. Я даже не хочу, чтобы он им был.

Но из всех людей, он один должен понять, что я чувствую. Он знает, какой разбитой я была после того, как Мэтт обманул меня и ушел. На самом деле, он был настолько зол на него из-за меня, что упаковал все свои вещи и переехал в другую комнату в общежитии, решив жить с незнакомым с неизвестными причудами и привычками парнем, а не остаться с тем, кто был его другом в течение почти трех лет. Потому что этот парень оказался куском дерьма, разбившим мне сердце.

Джей выглядел спокойным. Даже когда он в ярости, вы можете даже не заметить этого. Я мечтала на протяжении многих лет, чтобы Джей разбил нос Мэтту. Пусть там будет много крови, я никогда не боялась вида крови. Жаль, но Джей придерживается другого поведения. Я никогда не видела его другим, он всегда был сдержанным, уравновешенным и непринужденным. Он держит свой гнев внутри. Возможно, это не самый здоровый способ.

Так что, да. Я не собираюсь делиться Джеем с кем-то еще. Теперь он знает это, но я не совсем уверена, почему он спросил. Ведь мой ответ, похоже, его вообще не беспокоил.

Не говоря ни слова, он встает, берет тарелку и бокал и несет на кухню. Я поднимаюсь и следую за ним. Пока он загружает посудомоечную машину, я прислоняюсь к столу рядом с холодильником, сжимаю руками край столешницы, колеблясь.

Я должна спросить его о приглашении на вечеринку бабушки. Я не думала об этом до его сообщения, но в глубине души мне было бы легче просто не спрашивать его, сказав семье, что он не сможет прийти, потому что должен работать, не покладая рук.

Но лгать ради собственного комфорта совсем уж по-детски. Это глупо для взрослого, разумного человека. Я должна почаще напомнить себе об этом.

— Так... — начинаю я, пока Джей выкидывает остатки еды в мусорное ведро, — есть правило о совместном посещении семейных мероприятий?

Загружая посудомоечную машину, он смотрит на меня и спрашивает:

— А что?

Я быстро объясняю ему о вечеринке моей бабушки, и что он приглашен.

Он встает, мне довольно сложно распознать его реакцию.

— Она сказала, что хочет, чтобы я пришел?

— Ты действительно нравишься моей бабушке, — отвечаю я. — Вся моя семья любит тебя.