Поворот

— Эй, — Джей стучит в дверь. — Могу ли я войти?

Нет, нет, нет. Я отчаянно качаю головой. Уходи. Пожалуйста, уйди.

— Миа, я вхожу, — говорит он твердо и громко.

Блядь! Я выдавливаю из себя, — Подожди!

Опустив сиденье унитаза и крышку, мне каким-то образом удается встать. У меня подкашиваются ноги и руки дрожат. Хватаю халат с вешалки на стене и натягиваю его, затягивая пояс на талии.

Закрыв глаза, я глубоко вдыхаю. Все нормально. Теперь я в порядке.

Я открываю дверь и вижу Джея. Он надел боксеры, и на его лице видно беспокойство. — Что случилось?

— Эм. — Обнимая себя одной рукой, я подношу другую руку ко рту. — Я думаю, что у меня только что был приступ паники или что-то вроде. Может быть... запоздалая реакция на...

Он ждет несколько секунд, а затем говорит:

— На что?

Хорошо. Я не могу сделать это стоя. Пройдя мимо него, я иду обратно в спальню. Усаживаюсь на край кровати. Джей садится рядом со мной.

— У меня тоже была довольно ужасная неделя, — признаюсь я, не глядя на него.

А потом все выкладываю. Все. Я описываю Тришу Майклсон, но, конечно же, из ее личной жизни я могу рассказать только общие черты: тридцать девять лет, тридцать семь недель беременности. Отсутствие сердцебиения у плода. И, как я, запаниковав, бегу к доктору Боравски за помощью.

Выражение лица Тришы, когда мы вернулись в кабинет. Она знала, что что-то не так.

Выражение ее лица, когда ультразвук подтвердил это.

Выражение ее лица, когда она спросила, что будет дальше. Боравски спокойно и извиняющимся тоном объяснил ей. Я, в поддержку, сжимала ее плечо, чувствуя себя совершенно бесполезной и беспомощной.

И, когда врач вышел из комнаты, Триша попросила меня, чтобы я побыла там с ней. Я могла видеть в ее глазах, что она знала, каким будет мой ответ, и это заставило меня колебаться. У меня практически вырвалось, что, нет, я не акушерка. Находиться там, рядом с ней, когда она родит мертвого ребенка, не входит в мои обязанности.

Но она не хотела звонить кому-то. Я снова спросила ее, и она рассказала мне свою историю. Она и ее подруга решили, что хотят ребенка. Трише сделали искусственное оплодотворение. Через четыре месяца беременности ее подруга оставила ее. Семья Триши живет на Восточном побережье. Она собиралась вернуться, чтобы быть поближе к ним, но не успела.

— Так что я пошла домой в среду, переоделась, а потом встретила ее в больнице, — рассказала я Джею. — Все прошло довольно быстро. Ей было назначено на восемь часов вечера, а в четыре тридцать утра все было кончено.

Я не рассказываю ему никаких подробностей. Я знаю, что не стоит. Он работал акушером. Нет необходимости описывать ему Тришу, держащую ее тихого, неподвижного ребенка, тщательно запеленутого медсестрами. Нет необходимости объяснять ему, как я чувствовала себя, потому что у меня нет слов, чтобы все описать.

Когда я заканчиваю, он, молча, кладет свою руку мне на плечо и притягивает к себе. Я растворяюсь в нем, и мы, прижавшись друг к другу, сидим в течение долгого времени.

— Знаешь, что до сих пор не выходит у меня из головы? — говорю я, когда снова набираюсь сил. — В кабинете, прежде чем мы узнали, что случилось, она отметила, что доктор Крейн хотела стимулировать схватки раньше срока, и я хотела сказать ей, чтобы она не позволяла над собой экспериментировать.

— Но ты не сказала ей этого, — его голос был низким и похож на ропот.

Я фыркаю. — Что делает меня идиоткой.

— Ты слишком строга к себе. Знаешь, что правильно? — Он смотрит в мои глаза, заправляя волосы за ухо. — Ты предоставила ей наилучший уход, который могла.

Что-то щелкает внутри меня. Слезы накатываются, и я не сдерживаю их, пусть текут. Джей тянет меня к себе на колени и обнимает.

Он обнимает меня все время, пока я рыдаю.

Держит меня, пока я не успокаиваюсь.

Когда мне становится немного лучше, я соскальзываю с его колен и направляюсь в ванную, чтобы высморкаться и умыться. Вернувшись в спальню, я вижу, что Джей одевается.

— Знаешь, — говорю я, когда он застегивает ремень на шортах, — было бы проще, если бы на прошлой неделе мы сразу рассказали друг другу о том, что случилось.

— Да. — Он берет свою футболку с пола, просовывает руки в рукава. — Ага, попросить тебя все изменить.

Я сжимаю губы. Почему он всегда такой самодовольный? Может, лучше воздержаться от комментария?

— Не должно быть так.

Он бросает на меня взгляд, ничего не говоря. Направляется ко мне. Останавливается на расстоянии вытянутой руки, до сих пор ничего не говоря. Это говорит о многом. Я даю ему последнюю попытку. Сжимая его футболку, притягиваю его ближе. Наклоняю голову назад и встречаюсь с ним взглядом.

— Я не хочу встречаться с тобой только один раз в неделю, Джей.

Следует очень короткая пауза.

— Как насчет завтра? У меня есть несколько часов ближе к вечеру, перед работой.

— Хорошо.

Он наклоняется и прижимает целует меня. Это быстрый поцелуй, но очень нежный. Затем он уходит.

Я должна быть совершенно довольна тем, как обстоят дела, между нами.

Но почему-то это не так.

Глава 13

Джей

— Тебе захватить что-нибудь из Старбакса?