Поворот оверштаг

— Только один. Торпеда с самонаведением может иметь только электрический двигатель! Иначе шум будет мешать работе аппаратуры, да и как вы обеспечите «противолодочный» режим? А это автоматически означает умеренную скорость и дальность — или, если лодка большая, и сближение с противником для нее невыгодно, лучше стрелять издали и сразу уходить, используя «преимущество в скорости», как следует из ваших источников… Большая дальность при малой скорости. Что при самонаведении некритично, зато обеспечивает скрытность (отсутствие следа) и возможность стрелять, не поднимая перископ. Что, кстати, делает «акулу» опасной ночью так же, как и днем — и даже ночью для нее предпочтительнее! А значит, в открытом море от нее легко уклониться приведением за корму и полным ходом.

— Благодарю, герр Юнкер! Герр Шюрер?

— Герр рейхсфюрер, меня также больше всего привлек факт необычно больших размеров русской сверхсубмарины — «акулы», если вам угодно так ее назвать, — и ее невероятно большой подводной скорости… если то, что нам сообщено, действительно имеет место быть! Отчего размеры субмарин ограничены — две, три тысячи тонн? В принципе можно построить хоть линкорного размера, но… Две сложнейшие проблемы: прочность корпуса и энерговооруженность! Начнем с первой: масштабный фактор, господа! Очевидно, что если мы увеличим размер конструкции вдвое, вес ее вырастет в восемь раз, в кубе, а прочность — всего вчетверо, в квадрате, вот отчего, если бы мышь выросла до размеров слона, она переломала бы кости при попытке шевельнуться! С ростом размера силовые элементы должны быть массивнее — и прочный корпус суперсубмарины будет просто недопустимо тяжел! Чем крупнее лодка, тем сложнее обеспечить прочность ее корпуса, это аксиома. И следствием огромных размеров подлодки обязательно будет уменьшение допустимой глубины ее погружения. У наших «семерок» эта величина составляет сто восемьдесят, в последних модификациях двести метров — хотя все вы, конечно, знаете про тот случай с U-331, благополучно нырнувшей на двести шестьдесят, однако повторять такое я настоятельно не рекомендовал бы никому! Если же говорить про мировой уровень, то сто — сто двадцать — это обычный результат, который показывают лучшие субмарины и наших японских союзников, и британские «тип Тритон», и американские «тип Гато». Можно потому оценить максимальную глубину погружения русской «акулы», при ее размерах, в шестьдесят метров, и это даже оптимистично! По крайней мере при существующих судостроительных материалах и технологиях — и я ни за что не поверю, что русские совершили в этом скачок в сравнении с сороковым годом, когда их реальное положение дел было нам известно! Но если русские приняли для своей лодки такие размеры, значит, это для чего-то было им необходимо? Размещение оружия нового типа? Отчасти да. Я не спец по ракетному оружию, но если, как утверждают эксперты, вес того заряда, что упал на Банак и Хебуктен, не менее тонны тротила… Тогда вес всего самолета-снаряда составляет пять-шесть тонн! Я намеренно не касаюсь класса баллистических ракет. Вы представляете, что такое пуск этого с субмарины, господа? Струя раскаленных газов по соседству с холодной водой, дикий перепад температур, какая нагрузка на материал? Вес всего снаряда уже не шесть, а все двенадцать тонн! И герметичный ангар, совершенно не участвующий в обеспечении прочности корпуса, и так уже перегруженного, — зато сам являющийся для него нагрузкой!

А вот гидросамолеты массой в несколько тонн, ангары и катапульты успешно используют на своих субмаринах японцы. И что важно, субмарины вполне обычного размера, в две тысяч тонн! Из чего делаю вывод, что не самолеты-снаряды определили для русских размер лодки, а наоборот, этот размер вызвал у них соблазн дополнительно поставить еще один вид вооружения.

Чем же руководствовались русские, строя такого гиганта? Решение лежит на поверхности. Энерговооруженность. Традиционная дизель-электрическая установка применительно к такому монстру, даст мизерные характеристики, но ведь и лодке обычного размера она не позволит долго и быстро двигаться под водой!