Поворот под Москвой

Командование Западного фронта было весьма недовольно 10-й армией и ежедневно требовало от нее более быстрых и энергичных наступательных действий. Оно надеялось, что 10-я армия без особых боев сможет вести преследование поспешно отступающей 2-й танковой армии, однако в действительности оказалось, что Голиков, не имея поддержки с воздуха и не располагая танками, был вынужден своими малоопытными соединениями вступить в схватку с испытанными в боях войсками Гудериана. 13 декабря, когда Соколовский упрекнул Голикова в том, что из-за его медленного продвижения срывается весь план операций Западного фронта, и высказал свое недовольство по поводу его пассивности и систематического невыполнения приказов, Голиков обратился непосредственно к Сталину. Он изложил свои трудности, которые состояли в том, что у него не было ни тыловых служб, ни продовольствия, что оружия и боеприпасов едва хватало, что средства связи почти полностью отсутствовали и что он располагал лишь недостаточно обученным командным составом и еще хуже подготовленным штабом. Только после этого ему была оказана помощь{302}.

Решающим моментом для дальнейшего хода операций явилось то, что русским удалось совершить небольшой прорыв в полосе обороны 43-го армейского корпуса в районе севернее Тулы. Командир этого корпуса генерал пехоты Готтхард Хейнрици с 6 декабря неоднократно информировал об опасной обстановке в полосе действий корпуса. При ширине фронта 70 км и значительно ослабленном боевом составе соединений было невозможно что-либо противопоставить удару противника между Тулой и Алексином{303}. Когда соединения 50-й армии 8 декабря перешли в наступление в полосе обороны корпуса, то вскоре немецкая оборона была прорвана на стыке между 31-й и 296-й пехотными дивизиями. Гудериан тотчас же распознал, какая опасность возникла на этом участке, и попросил подтянуть сюда часть сил 4-й армии, которая до этих пор находилась на относительно спокойном участке фронта{304}. Попытки ввести в бой для ликвидации прорыва пехотный полк "Великая Германия" окончились неудачей. 50-я армия, поняв свои преимущества, стала немедленно наносить удары из Тулы по 296-й пехотной дивизии, 24-му танковому корпусу с целью сковать эти силы и воспрепятствовать их соединению с отошедшей на северо-запад 31-й дивизией. Осуществившие прорыв 258-я и 290-я стрелковые дивизии продолжали стремительно двигаться в западном направлении на Дубну и Воскресенское, чтобы нанести удар по тыловым коммуникациям 2-й танковой армии.

10 декабря разрыв в позициях обороняющихся немецких войск составил 20 км. Попытки Бока высвободить из 4-й армии какое-то количество сил для нанесения контрудара в целях ликвидации этого прорыва остались так же безуспешными, как и намерения Гудериана сделать это частью сил 3-й и 4-й танковых дивизий. Из-за больших снежных заносов движение по дорогам было сильно затруднено, а в стороне от дорог продвижение немецких танковых соединений было невозможно. Между командующим группой армий "Центр" и Гудерианом происходили ежедневные споры по вопросу, какие силы можно использовать для ликвидации этого прорыва, а также прорыва в районе Ливны. В связи с этим Бок становился все более раздражительным, он упрекал Гудериана в отсутствии доброй воли. Гудериан старался втолковать ему, что армия подвергается атакам противника на всем фронте и поэтому не может высвободить никаких сил, что вследствие потерь при отходе у нее осталось всего около 40 танков. Гудериан потребовал от командования группы армий подтянуть к нему резервы.

Но командование группы армий не имело больше никаких резервов. 12 декабря Бок отдал распоряжение о немедленном запрещении отпусков во всех своих соединениях. Из тылового района группы армий "Центр" он вопреки протестам начальника тылового района перебросил на фронт 1-ю бригаду СС, 221-ю охранную дивизию и два полицейских батальона.

Начальник тылового района группы армий в письме, адресованном ОКХ, со всей серьезностью отмечал, что в результате переброски из тылового района на фронт большого количества охранных соединений стало невозможно обеспечивать охрану сооружений и шоссейных дорог и вести борьбу с партизанами. 221-я охранная дивизия и 1-я бригада СС были переброшены в полосу действий 2-й армии, полицейские батальоны были использованы для ликвидации прорыва в районе Лихвина.

Части этих охранных дивизий и полицейские батальоны должны были по обе стороны от Лихвина вдоль Оки оборудовать новый рубеж обороны для того, чтобы задержать дальнейшее продвижение русских соединений в западном направлении, но их главные силы уже повернули на север.