Поврежденные товары (ЛП)

“В течение нескольких месяцев я ходил с такой болью в груди, что позволял ему выходить сухим из воды за того, что он сделал. Моя последняя мысль перед тем, как я каждый день ложусь спать, — он уже кого-нибудь убил? Поэтому я кое-что сделал ”. Я облизываю губы, тянусь к спортивной сумке, стоящей рядом со мной, и вытаскиваю заранее отпечатанную стопку бумаг. “Я напечатал все свои показания, чтобы вы передали их в полицию, включая мой контактный номер в реабилитационном центре. Все его данные тоже там. Я собираюсь быть доступным для них”.

Лев хватает бумаги, засовывая их под мышку. - Считай, что дело сделано.

-Спасибо. ” Я снова пытаюсь улыбнуться. Снова безуспешно. - Я действительно ценю это.

Повисает неловкое молчание.

Это жестоко. Я никогда раньше не испытывала неловкого молчания со Львом. Может быть, до того, как мы научились разговаривать.

“Я рад, что ты идешь на реабилитацию”, - говорит он.

“Я тоже”, - фыркаю я, горько добавляя: “Помогает то, что мой график полностью прояснился, теперь, когда Джульярд выгнал меня, а мои родители отказываются разрешать мне оставаться в их доме, пока я не закончу реабилитационный центр”.

Он даже не улыбается. “ Тебе нужно пойти туда, зная, что ты все потерял. Бороться за это обратно, понимаешь?

-Не все. Я с тревогой смотрю на его лицо. “У меня все еще есть ты, верно?”

Именно в этот момент я действительно теряю все.

В тот момент, когда Лев касается своего кулона с голубем, затем медленно снимает его с запястья.

Мы оба смотрим, как загипнотизированные. Как будто он отрезает конечность или что-то в этом роде.

Не думаю, что я когда-либо видела его без него с тех пор, как он подарил мне мой. Я спешу дотронуться до своего, затем понимаю, что Талия украла его. Голуби улетели.

Когда мы смотрим друг на друга, у нас обоих в глазах стоят слезы.

У него красный нос. Он так близок к тому, чтобы заплакать. И если он понял, что моего браслета больше нет со мной, он ничего не сказал.

Может, это и к лучшему. Может, я не хочу знать, что он скажет о том, что я теряю самообладание.

“Мне очень жаль, Голубка. У нас всегда будет прошлое, но твое настоящее должно быть твоим, и у тебя не может быть моего будущего”.

-Лев...

Он встает. Я делаю то же самое. На этот раз я чувствую боль в голени во всей ее красе — даже сквозь гипс, — и хотя на глаза снова наворачиваются слезы, мне странно чувствовать это снова.

Долгое время таблетки делали меня настолько невосприимчивой к реальности.

“Я люблю тебя, и чтобы продолжать любить тебя, я должен отпустить тебя. Тебе нужно сделать то же самое”.

—Но Рози взяла с меня обещание...

Лев обхватывает ладонями мои щеки, приближая меня к своему лицу. Наши носы соприкасаются. Его дыхание скользит по моему лицу, и я дрожу от удовольствия, как наркоманка, укравшая дозу.

“Я знаю, о чем просила мама. Я прошу тебя не обращать на это внимания. Если я чему-то и научилась за последнее время, так это тому, что нам нужно попытаться перестроить наши жизни вокруг той дыры, которую оставила моя мама. Я должна двигаться дальше. Отпусти. меня. уйти”.

Мои ногти впиваются в его руки, и я делаю все наоборот, вместо того чтобы отпустить его, рыдая у него на груди.

Его дыхание затруднено, и я чувствую, как колотится его сердце, угрожая пробить грудную клетку.

-Я ненавижу тебя, - прохрипела я, сжимая руки в кулаки и отталкивая его от себя.

Дверь гаража открывается. Папа выйдет с минуты на минуту, чтобы начать загружать мои вещи в багажник. - Я так сильно тебя ненавижу.

Но я не ненавижу его. Я люблю его. Я просто злюсь, что потеряла его.

Лев обнимает меня, принимая на себя мои удары. Даже сейчас, за несколько секунд до того, как мы попрощаемся, я причиняю ему боль, и он принимает это.

-Я ненавижу себя. Я меняю тон, наконец-то говоря правду. “Я так сильно ненавижу себя”.

Лев наклоняет мою голову и целует в макушку. - Я люблю тебя.

“Талия украла мой браслет с голубем”, - слышу я свое недовольство. Черт возьми, я такой большой ребенок. “Я бы никогда его не сняла!”

Он ослабляет хватку на мне, отступая назад, к своему дому. Прежде чем повернуться, он снова прикасается пальцами к губам. “Может быть, тебе это больше не было нужно”.

ГЛАВА 39

Лев

Несчастный Отец ... Неа. Больше так не делаю. Жизнь слишком коротка, чтобы быть одержимым смертью. Пришло время жить без чувства, что это каким-то образом предает маму.

Дикси ждет меня, когда я перехожу улицу и возвращаюсь к своему дому.

Я вижу, как она сквозь пелену непролитых слез выглядывает в кухонное окно, как будто сейчас час любителей лианы или что-то в этом роде.

Она мне всегда нравилась, но в последнее время она действительно начинает нравиться мне. То, что она сделала с заявкой в Военно-воздушную академию, должно принести ей награду "Плохая стерва", даже если я теперь постоянно беспокоюсь, что не попаду в заявку.

Честно говоря, мои шансы не выглядят большими. Я мог бы улучшить свое резюме намного больше. Разослал больше рекомендаций.