Повседневная жизнь, досуг и традиции казацкой элиты Украинского гетманства

Начиная с XVII в. на портретах казацкой старшины изображались их шляхетские гербы. На знаменитом портрете Петра Сагайдачного мы видим, что перед нами изображен шляхтич Петр Конашевич, со своим дворянским гербом. И лишь второстепенно – указаны прозвище (Сагайдак), булава и должность гетмана. Гербы изображены на портретах и гравюрах гетманов Б. Хмельницкого, И. Самойловича, И. Мазепы, И. Скоропадского, Д. Апостола, полковников П. Полуботка, А. Бороховича, В. Дунина-Борковского, М. Миклашевского, Г. Гамалии, черниговских архиепископов Лазаря Барановича и Иоанна Максимовича, киевских митрополитов Дионисия Балабана, Варлаама Ясинского, архимандритов Киево-Печерской Лавры Иннокентия Гизеля и Мелентия Вуяхевича, сотников Саввы Туптало, Г. Стороженко, А. Стаховича. Мы указываем только сохранившиеся до наших дней изображения, а портретов с гербами изначально могло быть намного больше.

Наибольшее распространение получили гербы на казацких печатях. До нас дошли печати гетманов, полковников, генеральных есаулов, сотников, городовых атаманов, старост, полковых писарей и др.[685] Появляются и печатки-перстни, не уступавшие западным аналогам[686].

Несмотря на все войны и революции, прошумевшие над Украиной за ХХ в., мы располагаем немалыми сведениями о повседневных вещах украинской элиты, украшенных гербами. Еще в конце XIX века сохранялись личные вещи Мазепы: его ложка, серебряная, вызолоченная, рельефной и чеканной работы, украшенная чернью, мозаикой и 31 рубином. Оконечность ручки отвинчивалась с зубочисткой и двумя прочистками. На ложке был вырезан герб Мазепы[687]. Или серебряная кружка Мазепы. Внизу ручки на щите тоже был размещен герб гетмана и буквы I. M. H. W. Z.[688] Но что особенно интересно, подобные же предметы быта с родовым гербом имелись не только у гетманов. Например, ложка В. Дунина-Борковского (тоже с гербом), икона «Богоматерь с младенцем» с гербом Василия Полуботка и буквами В. П.[689]. На ковше генерального есаула С. Бутовича – герб и вензель[690]. Гербы использовали и для увековечивания памяти ктиторов церквей, о чем пойдет речь ниже.

Украинская элита не довольствовалась сохранением фамильных гербов, но уже заказывала генеалогические деревья, нередко изображавшиеся граверами.

Стремление сохранить и преумножить семейные традиции и истории привели еще к одной традиции – появлению исторических хроник. В дневнике Я. Марковича есть упоминания о рукописных сборниках/кодексах исторического содержания, которые бытовали в интеллектуальной среде Гетманства. В настоящее время выявлены десятки таких книг. Некоторые рассматривают их в контексте рукописной традиции Silva rerum, которая существовала в Европе в эпоху раннего Нового времени. Некая форма переплетения нарратива с поэзией, документами и т.д. Он не предусматривал создание оригинальных текстов, а только компиляцию, тиражирование, дополнение существующих.

Среди переписчиков были монахи и священники, а также студенты и выпускники Киевской академии (бакалавры, «спудеи»), писари, канцеляристы, служители, шляхтичи. Переписывали в монастырях, в городах, в скитах. Использовали греческие формулировки: «Как радуются путники, видя отечество, и плавающие, видя гавань, и торгующие, видя прибыль, так и писцы, видя конец книги»[691]. В семейном архиве Полуботков хранился «рукописный сборник, составленный Павлом Полуботком во время его учения в киевской академии»[692].

Превращение старшин в чиновников, которое наблюдается к концу XVII в. по мере прекращения гражданских и внешних войн Украинского гетманства, приводит к новой тенденции – подхалимажу. Барокковая традиция в сочетании с желанием угодить старшему, приводит к появлению специального вида литературных произведений – панегириков.

При знакомстве с литературой – печатной и рукописной, поражаешься обилием в ней панегириков самых разнообразных форм и видов, в стихах и прозе. Почти невозможно встретить печатной книги – будь то богословский трактат, церковно-полемическое сочинение, сборник проповедей, жития святых – которая была бы свободна от панегерической примеси – если не в самом тексте, то в предисловии, посвящении или «конклюзии». Даже церковные и богословские книги по большей части были снабжены льстивыми «дедикциями» какому-нибудь знатному «патрону» с неумеренным прославлением его военных и гражданских заслуг или «зацности и шляхетской старожитности»[693] его «дома» с традиционными «виршами» к его гербу. Иные авторы прибегали даже к таким приемам, что часть экземпляров своей книги печатали с «дедикциями», адресованными одному лицу, а остальную часть снабжали посвящениями другому или третьему. Это не считалось странным или неприличным[694]. Более того, одно из основных произведений украинской православной полемической литературы, «Апокрисис», изданное на средства князя К. Острожского, было посвящено канцлеру Речи Посполитой Яну Замойскому – католику. И это ничуть не смущало автора.