Повседневная жизнь Древней Руси

Иоанн I Цимисхий, в переводе с его родного армянского «Иван Карлик», — император Византии (968–976) и главный военный противник сына Ольги Святослава, — был очень, даже чересчур хорошо знаком русской дружине. Выдвинувшись как отважный полководец, а затем еще более мужественный любовник жены императора Никифора Фоки, он по ее воле убил своего старого командира и друга, но, заняв престол, сумел справиться с жесточайшим социальным и военным кризисом в империи. Для Руси это означало поражение в войне с ромеями и гибель Святослава. Поэтому прозвище Цимисхия и заслонило целую череду императоров в глазах наших летописцев — и в Начальном своде (по Новгородской I летописи), и в большинстве списков «Повести временных лет». Только в Ипатьевском своде имя императора приведено точно: «и бе тогда цесарем Коснянтин, сын Леонтов». Действительно, посольство Ольги принимал император Македонской династии Константин VII Багрянородный (фактически царствовал в 945–959), сын императора Льва VI Мудрого и его незаконной четвертой жены Зои Черноокой (Карбонопсины). Он был прекрасным администратором и человеком ученым, но не военным, и потому дружинникам и летописцам был неинтересен.

Неинтересны были им и административные проблемы, которые пришлось, по прибытии в гавань Константинополя, решить княгине Ольге. В Начальном своде остались следы текста, говорящего нам, что в Древнейшем сказании после имени цесаря шел рассказ о долгой борьбе Ольги за прием у императора. Не то чтобы имперские чиновники не любили пришельцев или ждали взятку: они просто не знали, по какому протоколу принимать русскую даму. Конечно, ее пустили бы в Царьград, разместили со всеми удобствами, включая баню, дали подарки, предоставили гида и разрешили торговать. Не только закрепленные в договорах права русских, но и узаконенные в Кодексе Юстиниана права женщин не оспаривались. Империя вообще жила по закону.

Но доклад об Ольге императору требовал оснований. Вдова русского князя, по-ромейски архонта, по аналогии с империей имела властные полномочия. В Константинополе, в отличие от полудикой тогда Европы, императрица даже венчалась на царство перед тем, как выйти замуж за императора, и в случае его смерти определяла судьбу трона. Это снимало все вопросы о ее происхождении. Здесь надо напомнить, что восхождение на трон империи вообще не было ограничено династией, национальностью, социальным происхождением и родом службы. Августейшим императором и василевсом мог стать даже крестьянин; такие случаи действительно были. Повторяю: Восточная Римская империя была государством совершенно иной стадии развития, чем европейские государства, стремившиеся еще только достичь наследственной передачи власти без обычной резни. Элегантность использования яда и кинжала без социальных ограничений была им все еще недоступна.

Долгое стояние Ольги в царьградской гавани, о котором она напомнила послам императора, вернувшись на Русь, явно было вызвано ее отказом от приема в городе по предложенному чиновниками протоколу и требованием признания ее более высокого статуса. Насколько более высокого, мы с вами увидим дальше. Ведь Ольга победила. Чиновники, наконец, «поведали цесарю о ее приходе. И тут же цесарь призвал ее к себе. Она же пошла к нему, нимало не медля.

И увидел ее цесарь весьма красивую лицом и смыслящую в премудрости. Удивился же цесарь разуму ее и, еще побеседовав, сказал ей: "Достойна с нами царствовать в городе этом".

266

Она же, уразумев, сказала цесарю: "Я язычница. А если хочешь меня крестить, то крести меня сам. Если этого не сотворишь, то не буду креститься".

Царь же послушал словес этих и тут же крестил ее вместе с патриархом. Она же, просвещена будучи (святым крещением. — А.Б.), радовалась тогда душой и телом.

И поучал ее патриарх о вере, и так сказал ей: "Благословенна ты среди жен русских, ибо оставила тьму, а свет возлюбила. И благословлять тебя будут сыны русские в последующие дни, потомки внуков твоих!" И заповедал ей о церковном уставе, и о молитве, и о посте, и о милостыне, и о воздержании чистого тела.

Она же, преклонив голову, стояла, как губка впитывающая, внимая учению. И поклонившись патриарху, сказала: "Молитвами твоими сохранена буду, честнейший владыка, от сети неприязненной". Было ведь имя наречено ей в святом крещении Елена, как древней цесарице, матери Великого Константина[150].

И благословил ее патриарх и отпустил.

И после крещения призвал ее цесарь и сказал ей: "Хочу взять тебя себе женой".

Она же сказала: "Как хочешь меня взять, окрестив меня сам и назвав меня своей дочерью? У христиан нет такого закона, ты, цесарь, сам ведаешь".

И сказал цесарь предстоящим тут вельможам своим: "премудрила меня Ольга словами своими!" — была же она мудра на слова.

Цесарь же тот Цимисхий, слыша речи ее, дал ей дары многие: золото, и серебро, и паволоки, и сосуды различные. И тут цесарь отпустил ее, нарек себе дочерью.