Повседневная жизнь Флоренции во времена Данте

Во флорентийском духовенстве существует резкий контраст между высшими сановниками и приходскими священниками, часто вынужденными трудиться ради куска хлеба. Что касается нравов духовенства, то к сообщениям новеллистов, в том числе Боккаччо, необходимо относиться с опаской. Но и нелицеприятные суждения Данте о представителях церковной иерархии, самого папы римского среди них, не следует в обязательном порядке расценивать как чрезмерно суровые, хотя и он, случается, вторит несправедливым обвинениям. Так, поместив среди предателей, мучающихся в аду, аббата валломброзийского монастыря Тезоро Беккерию, поэт признал справедливость предъявленного в 1258 году несчастному священнику обвинения в приверженности гибеллинам, стоившего тому жизни (Ад, XXXII, 118–120).

Ни евангельская бедность, ни целомудрие не были в чести у высшего клира, но и низшее духовенство не избежало пороков. Что касается целомудрия, то у них было некоторое оправдание: суждение папы Бонифация VIII о том, что требование соблюдать целибат должно распространяться только на представителей трех высших рангов духовенства. Однако среди священников было немало тех, кто, пренебрегая церковными запретами, не брезговал денежными подношениями. Умолчим о тех, чье скандальное поведение давало повод для пересудов в обществе (как женском, так и мужском). Но недостойное поведение одних не должно бросать тень на достоинство других. Во времена Данте епископ Франческо Мональдески в короткий срок пребывания во главе диоцеза (1295–1301) явил пример качеств, коими должен обладать добрый пастырь. Иным темпераментом отличался епископ Антонио Д'Орсо, умерший в 1321 году и похороненный в кафедральном соборе: он был страстным защитником коммунальных свобод в период осады Флоренции императором Генрихом VII Люксембургом, прилагал усилия для исправления нравов духовенства, боролся против ростовщичества. Но (такова уж противоречивая натура человека!) этот самый прелат жил подобно важному сеньору; ходили упорные слухи, будто он охотно прощал ростовщиков, откупавшихся щедрыми дарами в пользу Церкви!

Конечно, частые и продолжительные периоды, когда епископская кафедра оставалась вакантной (в общей сложности почти 17 лет в интересующий нас период), давали полную свободу действий не обремененным совестью правителям. Такими были выходцы из семейных кланов Висдомини и их союзников Тосинги. По сложившейся традиции, Висдомини назначались на должность подеста, шателена (начальника крепости) или управителя неукрепленных населенных пунктов, подчинявшихся епископу Флорентийскому. Именно они в день вступления нового епископа в город собирались у ворот и сопровождали его в монастырь Сан-Пьер Маджоре, где он проводил свою первую ночь. Наутро они следовали за ним в кафедральный собор Санта Репарата, а затем, после мессы, в епископский дворец. Висдомини и Тосинги управляли доходами епископства (mense), имели право на почести и привилегии, присваивали часть пожертвований, деньгами и натурой, прихожан.[156] В стихах «Рая» (XVI, 112–114) некоторые исследователи усматривают намек на эту порочную практику обогащения за счет доходов вакантного епископского престола, которую поэт сурово осуждал. М. Пезар, однако, полагает, что стихи «метят во всех представителей господствующего класса Флоренции, а не только в выходцев из этих двух семейств».[157]

Но как бы ни относился Данте к семейным кланам Висдомини и Тосинги, он не жалел слов, порицая церковнослужителей. В чем только он не упрекал их! В скупости:

Те — клирики, с пробритым гуменцом;
Здесь встретишь папу, встретишь кардинала,
Не превзойденных ни одним скупцом.

(Ад, VII, 46–48)

В жажде мирских благ:

Он [золотой флорин] папе мил и кардиналам мил;
Их ум не озабочен Назаретом,
Куда раскинул крылья Гавриил.

(Рай, IX, 136–138)

В торговле святынями, и притом в самом Риме:

Там, где Христос вседневным стал товаром.

(Рай, XVII, 51)

В упадке монашеских орденов, в коррупции, гнездящейся в стенах монастырей:

Те стены, где монастыри цвели, —
Теперь вертепы; превратились рясы
В дурной мукой набитые кули.

(Рай, XXII, 76–78)

В лжеучености, плодящей «проповедников вздора, разбойников с индульгенцией»: