Повседневная жизнь французов во времена Религиозных войн

Во время Религиозных войн герцог де Гиз, будучи губернатором Шампани, всеми силами старался сохранить свое влияние на дворян управляемой им провинции. Создавая ему противовес, Генрих III привлек на свою сторону «средних» дворян, назначив Дантевиля, занимавшего прочные позиции в регионе, наместником Шампани. Однако, несмотря на такую выгодную должность, Дантевиль сумел воспользоваться своим положением только в конце 1588 года, то есть после убийства Меченого.

В Шампани «среднее» дворянство никогда целиком не зависело от Гизов. Местные дворяне воздержались от участия в крестовом походе сторонников Низов против протестантов Шампани, лишив в очередной раз главу Лиги поддержки влиятельной дворянской группы. В 1588 году во время выборов в Генеральные штаты Гизы пытались убедить население избрать депутатами от дворян своих ставленников. Но в результате среди восьми депутатов людей Гизов оказалось всего двое: один из Шомон-ан-Бассиньи, другой из Труа. Роялисты полностью контролировали дворянскую среду Шампани. Так же обстояли дела и в других пограничных провинциях — Верхней Нормандии и Пикардии. Внутри королевства положение было иным. По данным историка Лорана Буркена, в Анжу, провинции, присоединенной к владениям короля Франции при Людовике XI, «среднее» дворянство состояло не из воинов, а из нотаблей, занимавших важные военные должности.

Уроженцы Анжу с трудом находили общий язык с патрициатом города Анже, столицы провинции. Городские власти, пользовавшиеся широкой автономией, мечтали со временем вновь сделать Анже великим городом, каким он был во времена короля Рене, мифической эпохи всеобщего процветания. Когда брат Генриха III, знаменитый герцог Алансонский, вернул своему уделу статус княжества, городские власти решили, что эти времена настали.

По мнению Мишеля Кассана, в Лимузене насчитывалось всего пять семейств «средних» дворян: граф де Вантадур, виконты де Тюренн и де Помпадур, Ноайли и Лезескары. В Босе во времена Религиозных войн только два семейства местных уроженцев могли рассматриваться как представители «среднего» дворянства: Прюнеле и Аллонвили. Дворянские семейства, прибывшие в Бос из других провинций с целью приобрести здесь недвижимость, пользовались определенным уважением, однако смешанным с недоверием, особенно из-за роли, сыгранной этими семействами — Анженами и Эскубло де Сурди — при прежних суверенах:

«Средние» дворяне, каковы бы ни были возложенные на них миссии, постепенно переставали быть провинциалами. Их судьба, подобно судьбе анжуйца Бриссака, бургундца Таванна, шампанца Шуазеля, всегда была связана с судьбой нации. Королевская власть выбирала из рядов «среднего» дворянства военачальников и губернаторов. При Генрихе II блестящую карьеру сделали уже известные нам Монморанси и маршал де Сент-Андре; при Генрихе III в кулуары власти пришли новые люди, такие как Жуаез и д'Эпернон, ставшие герцогами и пэрами Франции и взвалившие на свои плечи огромную политическую и военную ответственность. Их отцы были наместниками в южных провинциях Франции. В первой половине XVII века в круг «средних» дворян вошли Люинь и Ришелье. Многие семейства держались на достигнутом уровне, некоторые, подобно Бриссакам и Шуазелям, возносились еще выше, а кто-то, как, например, Дайоны из Люда, исчезал с политической арены.

Ясно, что эта стратегическая — как в социальном, так и в политическом плане — группа была необходима Генриху IV для завоевания французского королевства и победы над Лигой. В правление Генриха III «среднее» дворянство отчасти оказалось не у дел: монарх то ли не смог, то ли не захотел сохранить наследие своего брата Карла IX, которому удалось завербовать в союзники влиятельные семейства «среднего» дворянства. Генрих IV сделал все, чтобы перетянуть в свой лагерь этих дворян, многие из которых сомневались, стоит ли поддерживать суверена-протестанта. Но отважный и великодушный, как и подобает королю-полководцу, Генрих IV своим поведением сумел привлечь их на свою сторону. В своей «Истории Религиозных войн» Расин де Вильгомблен, которого мы так любим цитировать, дает характеристики выдающимся людям своего времени, тем, кто соответствовал представлениям об образцовом полководце, под началом которого мечтали сражаться дворяне-военные.

Хотя Вильгомблен принадлежал к людям Генриха III, он тем не менее высоко оценил достоинства двадцатилетнего герцога де Гиза: «Если говорить беспристрастно и только правду (…), совершенно очевидно, что Гиз был самым достойным и самым замечательным принцем своего времени». Среди качеств его характера Вильгомблен выделяет умение владеть собой в любых ситуациях, простоту и доступность в отношениях с солдатами во время военных действий, физическую и моральную выносливость, презрение к смерти. Вильгомблен подчеркивает, что «никто никогда не замечал ни в его глазах, ни в его действиях ни малейшего страха смерти». «Он [Гиз] всегда говорил, что лучше самому принять решение [умереть], чем живым попасть в руки своих смертельных врагов».