Повседневная жизнь масонов в эпоху Просвещения

— Негодяй! — вскричал он, узнав рудокопа Мифусаила. — Убирайся вон! Ты войдешь в ряды мастеров, когда предательство и преступление будут в чести! Беги же вместе со своими сообщниками, пока не настигло вас правосудие Сулеймана!

Услышав эти речи, Мифусаил своей мощной рукой поднял молоток и с силой обрушил его на голову Адонирама. Мастер пошатнулся, оглушенный, и инстинктивно метнулся в поисках выхода к северной двери. Но там стоял сириец Фанор. Он сказал:

— Если хочешь выйти отсюда живым, скажи мне пароль мастеров!

— Ты не отработал семь лет в подмастерьях! — угасающим голосом отвечал Адонирам.

— Пароль!

— Никогда!

Каменщик Фанор всадил свой резец в бок мастера, но нанести второй удар не успел: словно разбуженный болью, строитель храма стрелой кинулся к восточной двери в надежде вырваться из рук убийц.

Там поджидал его финикиец Амру, подмастерье-плотник. Он тоже крикнул:

— Если хочешь пройти, скажи мне пароль мастеров!

— Я узнал его не так просто, — с трудом выговорил обессиленный Адонирам. — Пойди и спроси его у того, кто тебя послал.

Он попытался оттолкнуть своего противника и добраться до двери, но Амру вонзил острие своего циркуля прямо в его сердце.

В этот миг грянул оглушительный удар грома и разразилась гроза.

Адонирам лежал на каменном полу; три плиты занимало его тело. Трое убийц стояли подле него, держась за руки.

— Это был большой человек, — прошептал Фанор.

— В могиле он займет не больше места, чем ты, — отвечал ему Амру.

— Да падет его кровь на Сулеймана ибн Дауда!

— Нам впору оплакивать самих себя, — вмешался Мифусаил, — ведь мы знаем тайну царя. Надо скрыть следы преступления. Пошел дождь; ночь беззвездная; сам Иблис помогает нам. Унесем останки подальше от города и предадим их земле.

Они завернули тело в длинный передник из белой кожи, подняли его и бесшумно спустились к берегу Кедрона, направляясь к одинокому холму, возвышавшемуся за дорогой на Вифанию. Когда убийцы добрались туда, трепеща от страха, они вдруг столкнулись лицом к лицу с группой всадников. Преступление трусливо, и трое подмастерьев остановились; но те, кто спасается бегством, тоже боязливы… и вот царица Савская молча проследовала мимо охваченных ужасом убийц, которые несли останки ее нареченного супруга Адонирама.

Они же пошли дальше, вырыли на холме яму и засыпали тело художника землей. После этого Мифусаил вырвал с корнем акацию и воткнул ее в свежевскопанную землю, под которой покоилась их жертва.

Балкида тем временем скакала во весь опор через долины, молнии полосовали небо, Сулейман спал.

<…>

Слух об убийстве Адонирама разнесся по всей стране, возмущенный народ потребовал, чтобы свершилось правосудие, и Сулейман приказал девяти мастерам отыскать тело, чтобы подтвердить смерть художника.

Прошло семнадцать дней; поиски в окрестностях храма оказались бесплодными, и тщетно рыскали мастера по полям и долинам. Но однажды один из них, обессилев от жары, схватился, чтобы легче было вскарабкаться на холм, за ветку акации, с которой взлетела при его появлении неизвестная птица с блестящим оперением. Он с удивлением обнаружил, что деревце поддалось под рукой, корни не держались в земле. Еще больше удивило его то, что земля была недавно вскопана, и он тут же позвал своих спутников.

Все девятеро принялись рыть землю ногтями и вскоре раскопали свежую могилу. Тогда один из них сказал своим братьям:

— Убийцы, должно быть, и есть те негодяи, что хотели выведать у Адонирама пароль мастеров. А вдруг им это удалось? Не лучше ли будет нам изменить пароль?

— Какое же мы выберем слово? — спросил другой.

— Если мы найдем здесь нашего мастера, — предложил третий, — пусть первое слово, произнесенное любым из нас, станет паролем; так будет увековечена память об этом преступлении и о клятве, которую мы принесем, ибо мы должны поклясться над его могилой отмстить убийцам, и дети наши будут мстить их потомкам до седьмого и семьдесят седьмого колена.

Мастера принесли клятву, соединив руки над могилой, и снова принялись рыть с удвоенным усердием.

Когда они нашли тело и узнали его, один из мастеров взял мертвеца за палец, и тот остался у него в руке; то же случилось и со вторым; третий сжал его запястье, как это делают все мастера, приветствуя подмастерьев, и кожа отделилась от ладони, тогда он воскликнул: «Макбенах!» — что означает: «Плоть от костей отделяется».

Туг же было решено, что это слово станет отныне паролем мастеров и боевым кличем всех жаждущих возмездия за Адонирама. Бог справедлив, и ему было угодно, чтобы это слово еще много веков поднимало народ против царей.

Фанор, Амру и Мифусаил бежали, но они были узнаны своими бывшими братьями и погибли от руки мстителей-ремесленников в землях Маахи, царя страны Геф, где они скрывались под именами Штерке, Отерфют и Гобен.

Но цеха ремесленников по тайному наитию продолжали преследовать своей несбывшейся местью того, кого они называли «Абирамом», или убийцей… А потомство Адонирама навеки осталось для них священным, и много времени спустя они еще клялись «сыновьями вдовы» — так звали они потомков Адонирама и царицы Балкиды.