Повседневная жизнь Москвы на рубеже XIX—XX веков

Почти позабытый в наше время поэт К. М. Фофанов уже тогда, до Маяковского, стал играть с рифмами. Например, так;

Это не женщина, друг мой,
Эдема нам
Не открывает она бесконечного,
Это злой гений,
ниспосланный демоном.

Было в то время немало и газетных поэтов, пишущих под псевдонимами. О литераторах, выступавших под псевдонимами «Гейне из Замоскворечья», «Философ из Рогожской», мы уже вспоминали, а были ещё «Трефовый король», «Фигаро из Сущёва». Этот Фигаро сочинил, например, стишки, каждый куплет которых заканчивался словами: «Но где правда и где ложь, ничего не разберёшь!» Вот один из куплетов:

Начинаю свой рассказ
Я в подобном роде:
Тьма свершается проказ
На Руси в народе.
Там зарежут, иль побьют,
Здесь ограбят смело;
Тут с утра до ночи пьют
До горячки белой,
Там от дедов до внучат
Громко спорят и кричат…
Но где правда и где ложь,
Ничего не разберёшь!

Писал свои юмористические стихи и поэт Марк Ярон, отец нашего знаменитого артиста оперетты Григория Марковича Ярона. Сын поэта Фофанова, кстати, в годы революции и Гражданской войны тоже сочинял довольно лихие стихи, но потом переквалифицировался в управдомы.

Встречались среди поэтов и такие, как Матвеев, который то стихотворение Полонского выдавал за своё, то переделывал «под себя» стихотворения Тургенева, пользуясь тем, что новая публика их давно забыла. Перечисляя поэтов прошлого, нельзя не вспомнить о Емельянове-Коханском, личности в своём роде выдающейся. Во всяком случае, в 1896 году на маскараде в Дворянском собрании он, как писали тогда газеты, «нарядился чучелой и ходил с обмазанными кровью лицом и руками и с рекламой на задней части тела своего отвратительного произведения „Обнажённые нервы“».

В следующем году на жёлтой бумаге в Париже вышла его декадентская книжка «Вскрытие». Начиналась она с перечисления опечаток и заканчивалась «послесловием» из четырёх слов: «Нельзя запрещать кузнечику трещать».

Думаю, что некоторые произведения этого поэта достойны внимания и современного читателя. Вот, например, стихотворение «Графинчик», написанное в 1895 году:

Графинчик, голубчик, красавчик ты мой!
Люблю тебя видеть с трёхпробной водой (водкой, значит. — Г. А)
В тебе моя сила, отрада, покой,
Графинчик, голубчик, красавчик ты мой!
Нас люди не могут с тобой разлучить
И где же им грешным нас двух победить.
Не бойся, не дамся в обиду с тобой,
Графинчик, голубчик, красавчик ты мой!
На свете всё ложно, нет правды людской,
И я бы давно бы покончил с собой,
Графинчик, голубчик, красавчик ты мой!
Пускай нас не любят, пускай нас бранят,
Пускай все знакомство со мной прекратят.
Лишь ты мой приятель и брат мой родной,
Графинчик, голубчик, красавчик ты мой!
Когда смерть захочет с тобой разлучить,
Тогда без сомненья не буду я пить.
Но всё же положат меня в гроб с тобой,
Графинчик, голубчик, красавчик ты мой!

Он создавал собственные вирши и на мотивы великих своих предшественников, в частности М. Ю. Лермонтова. Таково его стихотворение «Пьяница»:

Напившись, пьяница тоскует,
В трактире сидя за столом…
Скажите, что его волнует?
Что хочет он залить вином?!
Лакеи спят… Орган играет
«Пропил я всё, приятель мой».
Увы! Сидит он, — выпивает,
Забыв детей своих с женой.
Пред ним бутылки и селёдки,
А он, махая головой
Мятежной, просит водки,
Как будто в водке есть покой!

Или вот такое про жуликов того времени:

Люди-крокодилы
Спят во тьме ночной,
Лица их унылы,
Полны желчи злой,
Не боятся Бога,
И святых не чтут.
Погоди немного —
Все под суд пойдут, —