Повседневная жизнь опричников Ивана Грозного

Его младший брат Василий тоже начал службу рындой (в 1556 году), тоже служил воеводой (в 1557/58 году в Михайлове, в 1559/60-м — в Мценске и Ливнах). Во время Полоцкого похода он был уже окольничим, а затем вновь находился на службе в полках: вторым воеводой в Коломне и Торопце. В 1565 году Василий отправился вместе с боярином И. М. Воронцовым в Швецию сватать за царя принцессу Екатерину Ягеллонку. В опричнину он попал раньше старшего брата — уже осенью 1567 года, когда сопровождал Ивана в поход на Литву; в январе 1569-го он ходил под Изборск вторым воеводой из опричнины, а потом сопровождал царя в карательном походе на Новгород, во время которого Малюта Скуратов убил сосланного в Тверской Отроч монастырь митрополита Филиппа Колычёва. После новгородского погрома Василий был назначен в Калугу вторым воеводой большого полка в опричных войсках, оттуда послан в Ливонию наблюдать за строительством крепостей, а в 1572 году проявил себя в качестве воеводы сторожевого полка в знаменитой битве с татарами под Серпуховом. Разрыв царя с митрополитом и его гибель на карьере братьев не отразились — даже наоборот, после гибели Филиппа Ф. И. Колычёв в 1570 году заседал в Думе в качестве боярина из опричнины. Видимо, карьера в опричнине оказалась более привлекательной, чем родовая солидарность и сочувствие к пострадавшему духовному пастырю.

Ещё более характерна судьба другого известного опричника — Василия Григорьевича Грязного, любимца царя Ивана Васильевича. Десяток сохранившихся грамот XV–XVI веков позволяет узнать, что происходил он также не из «страдников», а из старого служилого рода. Его прадед Илья Борисович на рубеже 20–30-х годов XV столетия был слугой ростовских князей, а прапрадед получил от одного из них вотчину (село Никольское с деревнями «в Ростове за озером») в возмещение долга в 300 рублей. Вскоре после этого Илья Борисович поступил на службу к московскому великому князю Василию I, верно служил и ему, и его сыну Василию II, за что получил в кормление целую волость в Угличском уезде, отнятую во время большого московского междоусобия у Дмитрия Шемяки, двоюродного брата и соперника великого князя. Потом, чтобы сохранить за собой волость, он остался в угличском уделе брата Ивана III Андрея Васильевича, но вовремя перешёл на службу к великому князю и даже именовался в его грамотах боярином. Сын Ильи, Василий, отцовскими талантами не обладал, служил угличскому князю и, скорее всего, после ареста своего господина умер в опале. Его сын Григорий Грязной был служилым человеком у нового угличского князя Дмитрия, поступил на службу к великому князю Василию III, а потом почему-то оказался в уделе старицкого князя Андрея Ивановича, где получил вотчину и кормление, но карьеры не сделал: поднявший мятеж князь погиб в 1537 году.

Будущий опричник Василий Григорьевич Грязной в начале своего жизненного пути также был на службе у удельного старицкого князя Владимира Андреевича и уже оттуда неведомо как попал в число царских приближённых. Его нельзя назвать выдающимся командиром (будучи послан на южную границу, он сразу попал в плен к татарам) или палачом, но свой шанс «Васютка» Грязной не упустил и сделал стремительный карьерный рывок — из мелких служилых людей удельного княжества в думные дворяне царя Ивана Грозного^{8}. Он повторил путь прадеда; правда, тот сразу занял достойное место при московском дворе, тогда как «закосневший» в уделах правнук сумел это сделать только благодаря опричнине: царская милость предоставила ему случай войти в окружение государя, где он и старался всеми силами удержаться.

Эти гордые царским доверием люди создавали опричный режим, проводили первые репрессии, устраняли с дороги соперников, направляя на них гнев государя. А царь с их помощью раскалывал и без того не слишком прочное единство рядов служилой московской знати, противопоставляя одни роды другим, а верных слуг — их однородцам-«изменникам».

Конечно, земщина немало пострадала в те годы. Но было бы упрощением полагать, что в реальной жизни в окружении грозного царя шла борьба злых опричников с терпеливыми земцами. Загадочное для многих далёких от двора современников разделение на опричнину и земщину на самом «верху» отнюдь не всегда соблюдалось. В числе «ближних людей» Ивана Грозного на протяжении всего времени существования опричнины мы видим известных земских бояр: князей Василия и Петра Серебряных Оболенских, Иванов Большого и Меньшого Шереметевых, Никиту Романовича Захарьина-Юрьева, казначея Никиту Фуникова, печатника Ивана Висковатого, дьяков Андрея и Василия Щелкаловых^{9}. Шлихтинг подчёркивал, что царь «держит в своей милости князя Бельского и графа Мстиславского, хотя в один и тот же день отравил его брата и жену. И если кто обвиняет пред тираном этих двух лиц, Бельского и Мстиславского, или намеревается клеветать на них, то тиран тотчас велит такому человеку замолчать и не произносить против них ни одного слова, говоря так: „Я и эти двое составляем три московских столпа. На нас трёх стоит вся держава“»^{10}.