Повседневная жизнь отцов-пустынников IV века

Животные и Отцы пустыни могли не только не вредить друг другу, но даже взаимно друг другу прислуживать по мере своих возможностей. Случалось, что отшельник приходил на помощь какому‑то животному, страдания которого глубоко трогали его сердце. Макарий Египетский, когда молился, увидел идущую к нему гиену, которая, схватив его за хитон, потащила к соседней пещере, где лежали ее слепорожденные детеныши. Авва помолился, и детеныши стали зрячими. Чтобы отблагодарить авву, гиена принесла ему шкуру барана. «Макарий, — говорит нам текст, — улыбнулся ей как существу благоразумному и понятливому, затем взял шкуру и сделал из нее ковер. И шкура эта и поныне хранится у одного из братьев»[1284]. От Палладия нам известно, что эту шкуру авва Макарий преподнес Мелании[1285], а та, в свою очередь, отдала ее одному из монахов. В пересказе Палладия, который ссылается на авву Пафнутия, детеныш был только один; здесь уточняется также, что после излечения детеныша от слепоты гиена кормила его грудью. Согласно Палладию, авва Макарий питался молоком антилопы[1286]. В «Диалоге» Сульпиция Севера это была не гиена, а лев, и авва Макарий не упомянут[1287]. В коптской традиции речь идет о газели, детеныши которой родились, имея серьезное уродство; Макарий тотчас же исцелил их[1288]. Согласно той же коптской традиции, авва удалил соломину из глаза дракона, после чего благодарная «рептилия», перед тем как удалиться, трижды поклонилась святому и поцеловала его ноги[1289].

Но чаще сами животные прислуживают Отцам пустыни. Так, например, один из них должен был умереть, отравившись ядовитым растением. Но к нему пришел баран (ибик), который показал авве, какие растения можно есть, а от каких нужно воздержаться[1290]. Разве старцы не уставали, совершая долгие переходы по пустыне? Им на помощь призывали онагров, те приходили и несли отшельников на себе[1291]. Авва Эллий взял с собой ослицу, чтобы та несла его поклажу. Когда он пересекал Нил, то, не колеблясь, приспособил для переправы крокодила, который был весьма опасен, ибо уже «погубил многих людей». Когда авва таким образом переправился через реку, он тщетно призывал одного священника последовать его примеру. Тогда он вытащил крокодила на берег и с помощью молитвы умертвил его, рассудив, что крокодил заслуживает подобного наказания из‑за тех людей, которых погубил[1292].

Животные могли оказывать монахам множество различных услуг. Авва Амун, к примеру, велел двум большим змеям охранять вход в свою пещеру, поскольку разбойники часто воровали у него съестные припасы. Когда молодчики явились в очередной раз, то, увидев змей, были сильно напуганы, и старец, вернувшись, обнаружил их полумертвыми от ужаса. Он произнес им поучение, затем предложил немного перекусить. Тотчас воры «обратились и стали лучше, чем многие». Немного погодя они и сами стали совершать чудеса[1293]. Всегда готовые поддержать отшельников, звери отказывали в помощи тем, кто желал причинить вред монахам. Так, верблюд, на которого вор навьючил вещи аввы Макария, отказывался трогаться до тех пор, пока с него не сняли всю поклажу[1294]. Другой вор, который намеревался ограбить монаха, должен был исчезнуть в пасти крокодила, и только вмешательство монаха спасло его от этого[1295].

Блаженный Иероним в Житии Павла Фивейского много раз показывает нам животных в роли «прислужников слуг Божиих». Антоний Великий в поисках Павла уже начал отчаиваться, тогда волчица привела его к пещере старца[1296]. Затем во время своих духовных бесед оба старца видят прилетевшего ворона, который приносит им хлеб. Обычно он приносил Павлу только половину хлеба, но в этот раз, по Промыслу Божию, ворон удвоил порцию[1297]. Позднее, когда Павел скончался и Антоний был занят его погребением, у него не было ничего, чем бы он смог вырыть могилу. И «вот из глубины пустыни бегут, размахивая гривами, два льва. Увидев это, Антоний поначалу содрогнулся, но затем, возведя душу свою к Богу, он стал спокоен, как если бы увидел голубей. Скоро, копая землю своими когтями, львы быстро сделали большую яму, чтобы поместить там тело Павла. Затем они приблизились к Антонию, шевеля ушами и опустив головы, и стали лизать его руки и ноги. Старец понял, что они ждут его благословения»[1298].