Повседневная жизнь Парижа во времена Великой революции

Мне крайне затруднительно сказать, в какой местности Парижа находился Клуб кордельеров. Это, без сомнения, многих удивит, так как принято считать, что клуб помещался в монастыре Кордельеров.[304] Я также долгое время наивно этому верил; но в том, что касается истории, истина, которую неправильно изображают обнаженной, является, наоборот, закутанной в непроницаемые покровы и позволяет их снять с себя лишь после долгих упрашиваний и бесконечных церемоний. Можете сами судить, так ли это.

Общество друзей прав человека и гражданина, основанное в июле 1790 года жителями квартала Кордельеров, — заседало ли оно в монастыре Кордельеров? «Да!» — говорит предание. «Нет!» — считает г-н Олар[305]. Перед теми вескими аргументами, которые он приводит в доказательство справедливости своего мнения, нам оставалось бы только преклониться, если бы не одно оставшееся сомнение. Клуб, говорит Олар, действительно до мая 1791 года заседал в церкви Кордельеров, но потом муниципалитет выселил его оттуда и он перешел в зал музея на улице Дофина, где еще оставался 22 фримера II года.

Итак, предположим, что он заседал в зале музея, и посмотрим, что это было за помещение. Об этом нам поведает Лефев[306]:

«Филолог Курт де Жебелен, бывший цензором печати, основал в 1780 году в двойном доме, который теперь значится под номерами 16 и 18 улицы Дофина, ученое общество, Музей Парижа. Драматург Кайльгава, бывший его членом, стал во главе партии, враждебной основателю… и Курт де Жебелен кончил тем, что закрыл музей в день, когда там должно было состояться большое заседание. Оно собралось лишь несколько месяцев спустя в залах Научного музея Пиластра де Розье, на улице Сент-Авуа (дю Тампль) под председательством Кайльгава, который вернулся в Музей Парижа лишь в конце 1785 года, после смерти своего соперника. Соединение обоих обществ сопровождалось различными преобразованиями, и в 1787 году помещение на улице Дофина было уступлено франкмасонам, а именно ложе «Девяти сестер», где председательствовал герцог Орлеанский. Клуб кордельеров заседал в другом доме (№ 18), или же в бывших залах музея».

Таким образом, мы видим, что мнение г-на Олара совпало с мнением Лефева; значит, члены Клуба кордельеров действительно собирались в Музее Парижа. После этого нам оставалось бы только восстановить историю и обстановку этого в наши дни совершенно забытого здания. Но, просматривая различные описания, появившиеся в течение последнего века, мы случайно наткнулись на следующее указание Тьери. Но прежде мы должны отметить, что Тьери, писавший свой «новый путеводитель для любителей и туристов» в 1787 году, не мог предвидеть мнений Олара и Лефева. «Общество, — говорит он, — известное под названием «Музей Парижа», прежде собиралось в Королевском отеле на улице Дофина. Но теснота и сутолока этого дома заставили клуб переселиться в монастырь достопочтенных отцов-кордельеров (францисканцев), обширные и спокойные залы которого были удобнее для собраний музея».

Итак, знаменитый клуб в 1791 году переселился из монастыря Кордельеров в залы Музея Парижа. Это установленный факт. Но Музей Парижа сам с 1787 года перекочевал с улицы Дофина в монастырь Кордельеров; таким образом, это двойное перемещение сводит на нет переселение Общества друзей прав человека и гражданина. Все это дает основания утверждать, что общество это вовсе не покидало старого монастыря, от которого оно и заимствовало то имя, под каким оно живет в истории[307].

Установив это, постараемся отыскать среди новых построек Медицинской школы, возвышающихся в наше время на участке древнего монастыря, точное место, где, согласно пышному выражению Лефева, «гремел» бурный клуб, бывший одним из могущественных орудий революции.

* * *

Монастырь в прошлом веке не был, как в наши дни, скромным, спокойным и чистеньким жилищем, мирно стоящим в глубине сада какого-нибудь предместья, чья дверь, осененная крестом, едва отличается от дверей других домов той же улицы. Тогда монастырь представлял собой целый город; у него была своя история, свои законы; старые стены его выдерживали осады; здания его возводились в течение долгих лет, и среди них можно было видеть и суровую башню аббатства, пережившую десять веков, и элегантный павильон во вкусе Людовика XV, среди арабесок которого красовалось изображение какой-нибудь святой в легкомысленном стиле мадам Помпадур.