Повседневная жизнь первых российских ракетчиков и космонавтов

Прошли еще пара-тройка месяцев моей самоотверженной работы на стенде, и где-то к лету шестидесятого года я уже достаточно прилично знал свою подопечную систему и заодно, как говорится, по ходу освоил специфику и тонкости обязанностей военпреда. Мне нравилась эта работа! Хорошо помню свой первый самостоятельный выход «на дело» в качестве заказчика. Где-то осенью мы с сотрудниками стенда Николаем Михайловичем Лакузо и Евгением Александровичем Дымовым (оба, кстати, из числа пилюгинских «маршалов») отправились в Загорск на огневые испытания («прожиг») двигателей ракеты Р-9, где работала и наша система управления. Для меня это все было ново и интересно. Здесь я впервые попал в компанию, которая очень скоро стала для меня родной и близкой. В этой большой и в общем-то дружной семье, главенствующую роль в которой занимали представители головной организации Сергея Павловича Королева, были и управленцы, и двигателисты, и заправщики, и наземщики, и телеметристы, и радисты, и еще много-много самых различных специалистов — участников сложнейшего процесса разработки, создания и испытаний современных по тем временам ракетных комплексов. Эта командировка в Загорск памятна для нас и одним печальным событием. Мы были на двух-трех предприятиях и на каждом из них участвовали в траурной церемонии прощания с разработчиками и испытателями, погибшими при взрыве ракеты и пожаре на полигоне в Тюра-Таме.

Трагедия произошла 24 октября I960 года. На площадке 41-го полигона готовилась к первому пуску боевая ракета Р-16 разработки Конструкторского бюро Михаила Кузьмича Янгеля, упорно конкурирующего с Сергеем Павловичем. Отличительной особенностью этой ракеты являлось использование высококипящих (но при этом очень токсичных!) компонентов топлива для ее двигателей. Это, в свою очередь, давало возможность обеспечить длительное хранение на боевом дежурстве заправленной ракеты, что существенно повышало боеготовность всего ракетного комплекса по сравнению с ракетами типа Р-7 и Р-9, где в жесткий временной цикл боевого пуска входило и время (довольно-таки длительное) на заправку7 ракеты жидким кислородом. В этом новая ракета имела явные преимущества. Как это часто бывает на первых пусках, при работах на старте было много дефектов, отказов, неувязок, несоответствий документации, неправильных действий расчетов и испытателей от промышленности. Все это при наличии времени естественно и устранимо. А вот его-то у испытателей и не было! Подарок советскому народу от Ракетных войск — запуск новой ракеты — нужно было осуществить к 43-й годовщине Октябрьской революции. Такая уж у нас традиция! Все предстартовые работы проводились под наблюдением и при участии главкома Неделина. Конечно же, «временной» фактор, наличие большого начальства — все это не могло не сказаться на ходе предстартовых работ. К тому же испытательные бригады военных и промышленности были на пределе физических возможностей. Пошли действия и операции, которые в нормальных условиях никто бы не санкционировал. Главная заповедь испытателей — около заправленной ракеты никто не должен находиться — здесь была проигнорирована полностью! Заправленная ракета, как виноградная гроздь, была вся «обвешана» номерами расчетов и испытателями. В какой-то момент прошла несанкционированная команда на разблокировку запуска ракеты. Запустились двигатели второй ступени, прожгли топливные баки первой ступени и — взрыв! По рассказам немногочисленных оставшихся в живых очевидцев — страшная, опустошительная картина. Погибли около ста человек: рядовые, офицеры, испытатели полигона (среди них и наши ростовчане), гражданские специалисты, разработчики новой ракеты и просто те, кто в силу своих служебных обязанностей находился в это время на 41-й площадке. Среди погибших — старожилы, руководители полигонных служб Александр Иванович Носов (к этому времени уже Герой Социалистического Труда), Евгений Иванович Осташев, Рубен Мартиросович Григорьянц и многие другие. На боевом посту погиб и наш первый главнокомандующий.

Слушатели 3-го курса Ростовского училища Виталий Дожлев и Эдуард Буйновский. 1957 г.

Мой дел Леонтий Буйновский накануне Первой мировой войны. 1912 г.

С родителями и сестрой перед отъездом в Ростов. Август 1954 г

Офицер воспитатель 3-й батареи 2-го МАПУ Борис Селезнев. 1949 г.

Сергей Иванович Плющев — командир 3-й батареи 2-го МАПУ. 1946 г.