Повседневная жизнь петербургской сыскной полиции

А вот ловкачи-мошенники, совершавшие кражи в магазинах с помощью хитрости и ума, конечно же, предпочитали центр, где торговался самый дорогой товар. Приемы они использовали самые разнообразные. Однажды в шляпном магазине два покупателя примеряли меховые шапки. Один другого оскорбил, завязалась драка, в пылу которой первый выскочил из магазина, а второй погнался за ним. Надо ли упоминать, что у обоих на головах были неоплаченные шапки{187}? В 1911 году в только что открывшемся магазине Гвардейского экономического общества на Большой Конюшенной улице, дом 21–23[98], при сводке кассы была обнаружена крупная недостача. Подозрение пало на служащих, за ними был усилен надзор. Но в то же время председатель общества велел приказчикам более внимательно следить за покупателями. 21 октября в магазин «явился студент-технолог, хорошо одетый и с барскими замашками. Он отобрал товар на 1500 рублей 65 копеек. При этом приказчик обратил внимание, что покупатель брал разные вещи без разбора: хрусталь, бронзу, духи… буквально всё, что попадалось под руку. Затем студент приказал упаковать весь товар, сказав, что зайдет за ним через час или два[99]». Вернувшись, он предъявил выписанный ему ранее чек, на котором стоял штемпель кассира «уплачено». Так как студент показался приказчику подозрительным, тот доложил о нём председателю, который произвел проверку и выяснил, что в кассе был оплачен другой чек, выписанный изначально на 65 копеек, а цифры один, пять и два ноля были пририсованы. После недолгого запирательства студент Кладовский сознался в преступлении.

В другом конце Невского проспекта ещё в пятидесятых годах XIX века был построен Николаевский[100] вокзал. «Баны»[101] всегда и везде являлись рассадником преступности. Поездушники[102], скрипушники[103], продавцы медных часов под видом золотых, карманники, бродяги, дергачи[104], коты[105], передержатели[106]… Все эти люди существовали за счет Николаевского вокзала. Близлежащая к нему Лиговка заслуживает отдельного разговора. В доходном доме барона В.Б. Фредерикса (Лиговский проспект, дом 10[107]) образовался огромный четырехэтажный притон. Селились там исключительно воры и бандиты, не обременяя себя пропиской. Поскольку домовладелец был министром Двора и другом двух подряд государей, у полиции к нему вопросов не возникало… По соседству находились такие славные улицы, как Разъезжая с Коломенской, и не менее знаменитые Чубаров[108] и Свечной переулки. Здесь находилось множество постоялых дворов, заведений извозного промысла, ломовых и транспортных контор. Полиция часто находила в их конюшнях угнанных лошадей, а иногда и вещи со следами крови, и даже трупы. Здесь же селились и «черные» извозчики, иначе называемые блатноги, – незаменимые помощники громил. Подвезти убийц к жертве, доставить труп до ближайшей проруби, умчать банду с налета – для всего этого нужны доверенные люди на сильных конях. Их и поставляла Ямская слобода. А на углу Коломенской и Свечного, к примеру, стоял дом-притон не хуже Пироговской лавры, с самыми дешевыми проститутками. Вот только коты при них были злые и часто вытрясали из клиентов не только деньги, но и душу. Почти во всех домах имелись свои шайки портяночников – мелких грабителей, любителей снимать башлыки с прохожих. Народ тут селился как на подбор темный: варили лак без патента, торговали спиртом и водкой, барыжничали и укрывали высланных из столицы воров. Дети таких родителей сбивались в шайки и задирали прохожих на Обводном канале. Путь им был один – стать бандитом.

Переулки вокруг Обводного канала имели еще одну криминальную специализацию. Именно в них прятались склады тряпичников – главных покровителей воровского ремесла. Воронежская, Тосина, Боровая улицы были сплошь уставлены угрюмыми домами с флигелями во дворах. Ворота охраняли злые собаки. Здесь же перешивалась краденая одежда, после чего продавалась на Ново-Александровском рынке и на Горушке (охтинском полууголовном рынке). На Предтеченской[109] улице проживал известный в узких кругах блатер-каин[110] Игнатьев по кличке Чугрей. Полиция долго не могла прижать его к ногтю – уж больно был ловок.

Знаменитые Семенцы – местность около плаца Семеновского полка – отмечались грабежами три десятилетия подряд, покуда их не застроили. В начале девятисотых вдруг резко выросло число грабежей вокруг Варшавского вокзала. В прилегающих к нему улицах прохожих чистили чуть ли не каждую ночь. Градоначальнику пришлось усилить полицейское присутствие в округе. Улицы стали патрулировать не просто городовые, а волкодавы из Летучего отряда Сыскной полиции. Но даже у них ушло два года на замирение этой части Обводного канала.