Читаем ПОВСЕДНЕВНАЯ ЖИЗНЬ ПОДВОДНИКОВ полностью

ПОВСЕДНЕВНАЯ ЖИЗНЬ ПОДВОДНИКОВ

Об этой таинственной катастрофе и по сю пору ходят самые невероятные толки. Одни считают, что лодка стала жертвой гигантской внутренней волны, которая поднялась из глубины океана и увлекла в пучину шедшую под водой атомарину. Другие видят в ее гибели происки советских подводников, которые якобы отомстили американцам за протараненный под Гавайскими островами дизельный ракетоносец К-129 двумя месяцами раньше. Эта версия периодически подбрасывается в печати по мере осложнения российско-американских отношений. Наиболее авторитетные эксперты пришли к выводу, что «Скорпион» стал жертвой собственной торпеды, которая из-за неисправности рулей описала циркуляцию и ударила в борт подводной лодки. По поверью точно так же погибают скорпионы, жаля самих себя в безысходных ситуациях.

Так или иначе, но та давняя морская трагедия так же памятна американским морякам, как нашим гибель «Комсомольца» или К-129-ой. И флотский бард бывалый подводник(15 боевых «патрулей») капитан 1 ранга Джеймс Кокс поет свою песню о «Скорпионе» под тревожный гитарный бой:

Мы лежим в койках на дне океана,

Мы ждем, когда позовет нас Господь…

Стефании Кован было всего три месяца, когда ее отец, матрос 1 класса Роберт Кован не вернулся в Норфолк с родным кораблем. Его вдова Джоан ждет его до сих пор. Именно они Джоан и Стефания с мужем-полицейским привезли нас на этот причал, к этому памятнику. Стефания знает отца только по фотографиям. В прошлом году она с матерью побывала в Санкт-Петербурге на встрече с вдовами экипажа советского подводного ракетоносца К-129, сгинувшего в том черном году. Один из наших ветеранов подарил Стефании кассету с магнитной записью шумов «Скорпиона», которую он сделал с борта советской подводной лодки, разминувшейся с американской субмариной где-то за год до ее гибели.

Стефания увековечила память отца чисто по-американски: на номерном знаке ее автомобиля нет цифр, только литеры: «SCRPN» - «Скорпион».

МЕДНЫЙ КОФЕЙНИК С «КЕНТУККИ»

Патруль в раю… Хорошая идея. Мы уже побывали в адских котлах - в отсеках дизельных подводных лодок. Теперь не грех - по-экипажно - и в райские кущи… Гарри Купер сделал все для того, чтобы мы чувствовали себя, если не в раю, то хотя бы на седьмом небе. И ему это удалось.

Только с его помощью открывались перед нами ворота военно-морских и военно-воздушных баз.

Въезд на режимный объект - гавань атомных ракетных подводных лодок - «бумеров» на местном сленге - охраняет самая надежная в мире стража: женщины. Молодка в черной униформе кивком головы разрешает проезд. Ее ничуть не удивляет, что из окон автобуса выглядывают офицеры российского флота. Возможно, она даже не подозревает откуда мы - морская форма почти повсюду одинакова: может, из Боливии, а может, из Канады? Главное есть приказ начальства - пропустить.

У причала - атомный подводный ракетоносец «Кентукки». Командир «серебряного» - обслуживающего - экипажа встречает нас у трапа. В легкой оливковой униформе он подтянут, свеж, моложав, приветлив. Приносит извинения за то, что на лодке идет текущий ремонт и потому отсеки не в лучшем виде. «Золотой экипаж», который-то, собственно, и выходит в море, сейчас отдыхает. Мы проходим на корпус, отдавая честь кормовому флагу. Первое, что бросается в глаза - грубо шершавая палуба, специально, чтобы не скользили в качку ноги. В корме за рубкой снят с прочного корпуса съемный лист и в проем спущена винтовая лестница, по которой очень удобно сновать вверх-вниз, минуя узкогорлую входную шахту. У нас такого нет. Как нет и таких великолепных спасательных жилетов и многого чего другого, что обеспечивает личную безопасность моряка в шторм, в экстремальных ситуациях.

Глаза все время рыскают и ревниво сравнивают: у нас, у них… У нас зато больше водонепроницаемых переборок и ракетный отсек разделен надвое. У них кофеварки едва ли не на каждом боевом посту, а в кают-компании - батарея из автоматов по изготовлению воздушной кукурузы, мороженого, газированной воды… И всевозможные пульты более эргономичны, удобны.

Вывод для себя: наши подводники на их лодках смогут служить, а вот они на наших - вопрос. И еще нельзя не заметить: на лицах их матросов ни тени сонливости, они все хорошо выспались и превосходно позавтракали, чего не скажешь о наших бойцах. Отсюда и та молодцеватость, которая с некоторых пор исчезла у матросов советско-российского флота.

Добила «наглядная агитация»: вместо устрашающих рож мировых злыдней и бездушных диаграмм «по приросту» в кают-компании висели рисунки детей офицеров. А в застекленном уголке стоял не бюст вождя, то бишь первого президента, а старинный медный кофейник, который служил в начале века матросам эскадренного броненосца «Кентукки», чье имя унаследовала ракетная атомарина. Та самая «преемственность поколений», которую у нас пресекли с 1917 года…