Повседневная жизнь публичных домов во времена Мопассана и Золя

После революции в документах парижской полиции значилось: "Если полиция прежних времен, не уважавшая ничьих прав, полагала, что может притеснять проституток и других униженных, то мы не станем брать с нее пример и быть хищниками, этакими бандами людей в форме, у которых эти женщины состоят в рабстве, ибо из того факта, что эти женщины безнравственны, никоим образом не следует, что они лишены гражданских прав и прав на законную защиту". Были назначены люди, которые должны были провести перепись проституток. В 1796 году была сделана попытка создать новый реестр проституток, в 1797-м перепись попытались сделать регулярной. Эта попытка провалилась. Директория же 7 января 1796 года потребовала от Совета пятисот признать проституцию преступлением и разработать соответствующую уголовную процедуру для работы с лицами, занимающимися ею. Созданная советом комиссия не смогла прийти к единому мнению и утвердить определение проституции… С тех пор законодатели больше не возвращались к этой теме, которая провоцировала столько недовольства и скандалов. Молчание законодателей продолжалось весь XIX век, что привело к самым разнообразным злоупотреблениям и породило мно- жество юридических коллизий. Исполнительная власть делегировала полномочия по контролю и управлению проституцией местному самоуправлению, каковое положение вещей даже было утверждено в 1884 году принятием соответствующего закона.

В Париже существовала полиция нравов — второе бюро первого отделения префектуры, она делала вид, что является поборницей общественной морали и стоит на страже общественного здоровья. Поэтому, когда с полицейскими чиновниками говорили о морали, они переводили разговор на тему здоровья, и наоборот. Вот как начальник этого бюро, г-н Делаво, определяет его основные задачи в циркуляре от 18 июня 1823 года: "Мы хотим сконцентрировать зло в известных домах, управляемых женщинами, которые бы отвечали за поведение девушек, работающих у них. Полиция полагает, что если ей удастся заточить проституцию в стены домов терпимости, над которыми установлен постоянный и бдительный контроль, то она тем самым сделает очень много на пользу общественной морали". Эта политика не менялась на протяжении целого века, но потерпела сокрушительный крах. Полицейские циркуляры пытались воспрепятствовать росту нелегальной уличной проституции. Так, 11 марта 1829 года вступил в силу запрет "женщинам известной профессии появляться в известных местах на бульварах во всякое время", 15 апреля 1830 года проституткам приказали "осуществлять свою профессиональную деятельность исключительно в домах терпимости". Но затем в 1843 году было опубликовано знаменитое постановление Делессера, которое можно считать признанием провала: "Действия местной власти и военных в отношении этих женщин должны осуществляться исключительно по справедливости и по закону, соответственно, активные действия в их отношении допустимы лишь тогда, когда совершенно очевидны посягательства на общественный порядок и лишь в случаях, не учтенных в законодательстве… Я оставляю за собой право определять сроки наказаний в случаях, когда таковые должны быть назначены".

Скандалы, однако, следовали один за другим, и полицию нравов стали обвинять в самых тяжких нарушениях закона и в подверженности самым грязным формам коррупции. Особенно часто критике подвергалась кадровая политика отдела, общество полагало, что все сотрудники полиции нравов — проходимцы, получающие деньги от бандерш, а вовсе не борцы за нравственность и мораль. Да, Паран-Дюшатле писал, что "сотрудники отдела нравов должны быть умными, беспристрастными, бескорыстными, кристально честными, уважаемыми, у них должно быть крепкое телосложение, им должно быть от тридцати до сорока лет"; разумеется, это вовсе не всегда было так.