Повседневная жизнь России в заседаниях мирового суда и ревтрибунала. 1860-1920-е годы

Делопроизводство кипело вплоть до 6 декабря 1919 года, когда, наконец, собрались члены ревтрибунала для вынесения приговора. Вникнув в суть дела, они развернули дискуссию, по окончании которой признали всех троих подсудимых виновными «в публичном распитии вина в Советской столовой». Кисилева и Ковалкина, кроме того, как представителей власти, дополнительно обвинили «в дискредитации Советской власти». Наконец, когда все факты рассмотрели со всех возможных сторон и запротоколировали общее мнение по поводу происшествия с пахнущим стаканом, члены ревтрибунала постановили: «На основании амнистии от 5 декабря 1919 года дело № 546 прекратить».

Если бы с таким же усердием в Советской России разбирали дела голодных мужиков и баб, пойманных на рынках с кульками муки и соли, может быть, смогли бы сохранить жизни тысяч наших соотечественников, расстрелянных за спекуляциюбез суда и следствия.

По документам ЦГАМО, фонд 4612, опись 1, дело 445.

Секретный сотрудник охранки

В одну из ночей 1919 года на лекции о Сибири в Политехническом музее в гражданине Низове Павел Жуков и Евдокий Евдокимов признали своего бывшего сотоварища по группе максималистов-боевиков Владимира Васильевича Иммермана. Он в свое время организовал в Чите четкую работу террористической группы — добывал револьверы и бомбы, умел взять выкуп с богатых людей.

Наубивали тогда, в 1908 году, максималисты буржуев вдосталь и к тому же напечатали множество прокламаций, призывая российских обывателей последовать их примеру.

Но вот беда: главный организатор читинских мокрых дел, подобно своему знаменитому коллеге Азефу, работал одновременно в охранке, и в один прекрасный день все местные террористы, за исключением Иммермана, оказались за решеткой. Сам же провокатор бесследно исчез, опасаясь расплаты за предательство.

И вот, спустя десять лет, он наконец был пойман и препровожден в тюрьму. Свидетель Евдокимов на допросе показал:

— После того как организовавшаяся группа сформировалась, ею была выпущена к населению прокламация декларативного характера, где говорилось о непримиримой вооруженной борьбе путем террора, как политического, так и экономического, с существующим политическим и хозяйственным строем за социализм, за социалистическую революцию. Средств у организации не было. Оружия и вообще инвентаря тоже. Естественно, что в первую очередь встал вопрос о денежных средствах. Был поставлен вопрос о подписке и сборе членских взносов, но результат оказался ничтожный, и перед организацией встал вопрос об экспроприации. Но так как на экспроприацию оружия в достаточной мере не было, то гражданином Иммерманом было предложено, как он называл, «ялтинским способом» добыть денег.

Способ этот заключался в следующем: посылалось кому-нибудь из представителей буржуазии письмо с требованием уплатить столько-то и к такому-то сроку, после чего ожидали, и если получившее лицо уплаты не производило, его пристреливали. Было послано письмо купцу Самсоновичу, имевшему миллионное состояние, уплатить две тысячи рублей. Цифра определялась нуждами организации. Самсонович имел фирмы в Чите, Харбине и Владивостоке. Получив письмо, он перестал жить в Чите и находился все время в разъездах. Организация же, не имея средств преследовать, вынуждена была его ожидать.

В это время были посланы несколько писем другим лицам, суммы приблизительно такие же. Одновременно была заведена кузница, где жили и работали товарищи, и оранжерея, в которой один из наших товарищей развел цветоводство, а остальные жили как рабочие. Средства, поступавшие от оранжереи и кузницы, почти целиком расходовались на нужды товарищей. Обзавелись небольшой типографией, отлив в мастерских нелегально шрифт. В типографии издали четыре листовки. Готовились поставить лабораторию. Наконец одному из товарищей удалось выследить Самсоновича и подстрелить, одновременно были брошены бомбы в дома двух других купцов. Уже сидя в тюрьме, я слышал, что они совещались и решили выдать требуемые деньги революционерам, так как охранка не могла оградить их интересов. Но Рудов, начальник охранного отделения, сумел получить их деньги вместо революционеров, и у меня теперь, через десять лет, создается впечатление, что мы работали или нам позволяли «шириться» с благословения охранки.