Читаем Повседневная жизнь русской усадьбы XIX века полностью

Повседневная жизнь русской усадьбы XIX века

На интереснейшем фактическом материале автор рассказывает об истории и владельцах известных усадеб: Архангельское, Абрамцево, Талашкино, Званка, Знаменское-Раёк… Книга фиксирует внимание читателя на «живой» русской усадьбе XIX века, показывает разные стороны ее бытия. Повествование иллюстрируется выдержками из произведений известных писателей, многие из которых сами были владельцами усадеб, — Н. В. Гоголя, А. С. Пушкина, Л. Н. Толстого, И. С. Тургенева.  

Сергей Дмитриевич Охлябинин

Культурология / История / Образование и наука18+

Annotation

На интереснейшем фактическом материале автор рассказывает об истории и владельцах известных усадеб: Архангельское, Абрамцево, Талашкино, Званка, Знаменское-Раёк… Книга фиксирует внимание читателя на «живой» русской усадьбе XIX века, показывает разные стороны ее бытия. Повествование иллюстрируется выдержками из произведений известных писателей, многие из которых сами были владельцами усадеб, — Н. В. Гоголя, А. С. Пушкина, Л. Н. Толстого, И. С. Тургенева.

Предисловие

Введение

Глава первая.

«Сквозь растворенное окно»

«Смею ли просить, государь мой, об одолжении?»

«Я перед вами в натуре»

Этот несуществующий уже тип старого барина…

«Смеется звонко, позвякивает шпорами, крутит усы»

«В домоделанной коляске в полтораста пуд»

«Словно ястреб на пашне»

«Их же крепостной… гнет их, куда хочет…»

«Лежёнь, мой сосед и орловский помещик»

Глава вторая. Былых причуд лукавые загадки

«Недорогая роскошь» или раритеты родовых гнезд?

Обрусевшие турецкие причуды — оттоманка, конфидант

Тет-а-тет и визави

Пудрёз и столик-бобик

Тайны секретера

Штакеншнейдер — оранжировка усадебного быта

«Буль» французский — «буль» российский!

«Ореховое рококо»

Усадьбы в «русском духе»

Гартман, Монигетти — возрождение русской старины

Серийность — городам, уникальность — усадьбам

Кантакузен, Панина

Национальный романтизм

Сказочный мир княгини

Дом, который построил Львов

Ледяной дом

Из огня, да в п'oлымя…

Земной рай Глебовых — Знаменское

Прямухинский ангел-хранитель

Жизнь Званская — по Державину

Глава третья. Каких чудес не видел здесь я?!

Сад для прогулок

«Замерз… от удовольствия»

Под куполом конного двора

«Каскад» и воду подает

Каскад прудов у речки Логовеж

Поэзия русских садов

Отбивали десятины под фруктовый сад…

Театр — с вешалки, усадьба — с парка

Увеселительные сады

Сад Головинский императорский…

«Производить сады собственного своего вкуса»

Старов или Болотов?!

Как аукнется, так и откликнется

Эффект «улитки», подземелье грота

Ахтырка — поклонники усадебного парка

Глава четвертая. Обитатели усадеб

«Мелкотравчатые»

Управляющий — фон-дер-Кок

Замысловатые профили былой дворни

Неведомый однодворец

«Наперед мужицкое, а потом свое»

Купец не то что барин

Глазами внуков

Сметь свое суждение иметь

Вкусы, взгляды, барские привычки

Бонны и русская гувернантка

«Мать не мешалась в дело нашего воспитания»

Сестры, братья — веер чувств и увлечений

«Дворецкий Иван Павлов»

Повар Фома — еще от «коренных господ»…

Паромов — бывший учитель и нынешний гость

Управитель имением

Буфетчик и цирюльник Николай Павлов

Дворня — на тургеневский взгляд

Из хама сделаешь ли пана?

Об оркестрах господских — ни слуха ни духа

Средь шумного бала, случайно…

Тон святочного веселья

«Гул голосов, шагов, приветствий»

Хрустальным звоном детских вечеров

Весь этот странный антураж и толстощекий экипаж

«Он… не любил рессорных экипажей»

«…Прежде ездил кучером»

«Кучер мой не удостоил меня ответом»

Сани с п'oдрезом, кони с п'oсвистом!

«Свои господа» и Балага — ямщик от Бога

Извольте ждать, нет лошадей

Красного дерева ларчик и чемодан из белой кожи

Шкатулка, погребец и пара пистолетов

Переезд из усадьбы, или Train de maison

Глава пятая. Шлафрок, брегет, картуз дворянский

Одежда — зеркало времени

«Сюртук, застегнутый доверху…»

Вольноотпущенный, или человек в панталонах блё-д-амур

Новый армянок, надетый внакидку

«Завитой камердинер в голубой ливрее»

«Сюртук цвета аделаида»

«В замашной рубашке господский лесник»

«С несколькими воротниками и золотым галуном»

«Обступили его блистающею гирляндою»

«С розанами в корсаже»

«В отставном морском мундире»

«Одет он был забубённым помещиком»

Белокурые волосы из-под алой повязки

«Одетый в черную одежду»

«..Жилет, обложенный золотым позументом»

«Персидская шапка с малиновым верхом»

«Голубая шаль, заколотая у самого горла…»

Глава шестая. Шекснинка, стерлядь золотая, каймак и борщ уже стоят!

Что предпочитало русское дворянство?

«Скатерть с пирожками и рыжиками»

«С смородинным листом и мушкатным орехом»

«Соус, обхваченный винным пламенем»

«Обед — священнодействие, обед — эпоха дня»

«..И сочно, и смочно!..»

«Посты и постники»

«Парадный колокол в Страстную»

«Зарисовки пасхальных гостей»

«Изыски повара Фомы»

«Пристало выпить брудершафт»

«С приятною тяжестью в желудках»

«…Подвинулся к пресному пирогу с яйцом»

«Желудок господина средней руки»

«И всего только что попробует»

«Ватрушки, каждая больше тарелки»

«От произведенья природы оставался всего один хвост»

«..Подал тарелку с соусом на конце шпаги»

«Звуки музыки заменились звуками ножей и вилок»

«Старший повар — знаменитый Феоктист»

«Обед в честь храбреца Багратиона»

«Дворецкий провозгласил: "Кушанье готово!"»

«Выпив залпом бокал, бросил его на пол»

«Все отзывалось сочностью, белизной и приятной улыбкой»

Чай на армейской попоне

«На чашку чая и на ужин»

«Вечер с разговорами, чаем и зажженными свечами»

Глава седьмая. «О, мудрая охотничья наука! тороча зайца, слушаю слугу…»

«Отчаянный был человек…»

«Кучера в России очень скоро дружатся»

Охота пуще неволи

«За мною заряд, любезный»

Предвкушение

«Непреодолимое охотничье чувство»

«Не надо, соструним…»

«Из-под чужих гончих»

«Чистое дело марш!»

Приложения

Язык мушек

Язык веерных знаков

Перейти на страницу:

Похожие книги

Эра Меркурия
Эра Меркурия

«Современная эра - еврейская эра, а двадцатый век - еврейский век», утверждает автор. Книга известного историка, профессора Калифорнийского университета в Беркли Юрия Слёзкина объясняет причины поразительного успеха и уникальной уязвимости евреев в современном мире; рассматривает марксизм и фрейдизм как попытки решения еврейского вопроса; анализирует превращение геноцида евреев во всемирный символ абсолютного зла; прослеживает историю еврейской революции в недрах революции русской и описывает три паломничества, последовавших за распадом российской черты оседлости и олицетворяющих три пути развития современного общества: в Соединенные Штаты, оплот бескомпромиссного либерализма; в Палестину, Землю Обетованную радикального национализма; в города СССР, свободные и от либерализма, и от племенной исключительности. Значительная часть книги посвящена советскому выбору - выбору, который начался с наибольшего успеха и обернулся наибольшим разочарованием.Эксцентричная книга, которая приводит в восхищение и порой в сладостную ярость... Почти на каждой странице — поразительные факты и интерпретации... Книга Слёзкина — одна из самых оригинальных и интеллектуально провоцирующих книг о еврейской культуре за многие годы.Publishers WeeklyНайти бесстрашную, оригинальную, крупномасштабную историческую работу в наш век узкой специализации - не просто замечательное событие. Это почти сенсация. Именно такова книга профессора Калифорнийского университета в Беркли Юрия Слёзкина...Los Angeles TimesВажная, провоцирующая и блестящая книга... Она поражает невероятной эрудицией, литературным изяществом и, самое главное, большими идеями.The Jewish Journal (Los Angeles)

Юрий Львович Слёзкин

Культурология