Повседневная жизнь советского города: Нормы и аномалии. 1920–1930 годы.

Религиозный характер нового мировоззрения нашел яркое проявление и в том, что функции этического диктата, принадлежавшие до революции церкви, перешли в руки идеологических структур, и прежде всего коммунистической партии и комсомола. Следует отметить, что значительная часть населения страны в силу патриархальности мировоззрения отождествляла идеалы христианства и коммунизма. Они выдвигали нормализующие суждения, предлагаемые населению как противоположность общечеловеческим нормам морали. В 30-е гг. этот процесс активно нарастал. Молодежные журналы пестрели статьями, громящими литераторов, слишком либерально относившихся к «сомнительным общечеловеческим чувствам»[297]. Бойкие журналисты от комсомола совершенно серьезно утверждали: «За последнее время мы порядком почистили список положительных моральных качеств человека. Мы выбросили такие понятия, как рыцарство, религиозность, сентиментальность, угодничество, послушание, миролюбие. Мы недолюбливаем безобидные понятия: застенчивость, робость, кротость, а ведь недавно это были понятия высокой моральной пробы». Новый человек должен был обладать такими качествами, как дисциплина, отвага, мужество, сила, упорство, настойчивость, уверенность, бодрость[298]. Но главное, он должен был уметь ненавидеть.

Во второй половине 30-х гг. на фоне раздуваемой истерии перманентно усиливающейся классовой борьбы «Комсомольская правда» стала систематически публиковать статьи, посвященные моральным нормам. В редакционном материале «Гуманность нашей молодежи» 20 сентября 1935 г. газета утверждала: «Партия учит нашу молодежь не только любить, но и ненавидеть»[299]. В 1936 г. на X съезде ВЛКСМ задача воспитания новой морали была внесена в программу комсомола, где подчеркивалось, что «всей своей работой ВЛКСМ воспитывает… людей, ненавидящих врагов рабочего класса»[300]. В 1938 г. непосредственно после процесса над известными лидерами ВКП(б) «Комсомольская правда» вновь сочла необходимым в редакционной статье напомнить о том, что «любовь к человеку должна сочетаться с ненавистью к врагу… а выкорчевывание и истребление всех врагов народа и всего прогрессивного человечества являются важнейшим принципом пролетарской морали и социалистического гуманизма»[301].

В разряд морально-нравственных норм и добродетелей, таким образом, возводилось чувство классовой ненависти. Именно на этом чувстве произрастал социалистический фанатизм — свойство, присущее людям, тяготеющим к мировоззренческим системам религиозного толка, разновидностью которых и стал в 20–30-х гг. марксизм-ленинизм. В ментальности населения, особенно молодого поколения, формировалось представление о счастье как о результате мученичества, самоотречения во имя идей коммунизма и всеобщего блага, на фоне которого жизнь отдельного человека не имеет ни высокой цены, ни значительного смысла.