Повседневная жизнь советской богемы от Лили Брик до Галины Брежневой

Первое, что бросилось в глаза пересекшим границу с ГДР советским артистам, — удивительная, почти кукольная чистота везде и всюду, и ни одного пьяницы, в общем, культура, не то что у нас! Вскоре открылась и другая сторона жизни. Как-то после концерта в городе Нойштрелице они зашли в пивную утолить жажду, однако не нашли там ни одного свободного места. Пошли в другую — то же самое, в третью — аналогично. Везде сидят крепкие, румяные мужчины зрелого и пожилого возраста, поют, стучат кружками. Выяснилось, что в этот день был ежегодный слет бывших эсэсовцев, одновременно и в ГДР, и в ФРГ. Штильман благоразумно не стал требовать долива пива после отстоя пены…

Не обошлось и без далеко идущих выводов об уровне жизни в проигравшей войну стране: «Все магазины были забиты товарами — детской обувью, одеждой на все возрасты и вкусы, невиданными в Москве игрушками, женской и мужской одеждой, притом было довольно много импорта из Западной Германии и даже Франции и Англии. Пенсионеры в прекрасно сидящих на них костюмах, в элегантной обуви выглядели, как на картинке модного журнала… Жизнь в Восточной Германии показалась нам раем по сравнению с ежедневными тяготами, вечной нехваткой самых элементарных вещей и продуктов в Советском Союзе. Чем больше мы видели, тем больше понимали логику трудностей выезда за рубеж для советских граждан — какая вера в химерический “коммунизм” могла остаться в людях, которые видели такой уровень жизни, да еще в стране, сравнительно недавно лежавшей в руинах и проигравшей войну с неслыханными материальными и людскими потерями? Советские власти поступали совершенно логично, не давая широкого выезда за границу даже в туристических целях. Для советского человека это был шок и одно только расстройство видеть такое, понимая, что никогда ничего подобного Страна Советов и первая в мире “победительница социализма” не сможет предложить своим гражданам. И это было безмерно грустно именно потому, что так жили не венгры или поляки, чехи или румыны, а немцы, принесшие за два десятилетия до этого страшное опустошение и горе практически всему многомиллионному советскому народу». Подобные мысли бродили тогда в головах не только у представителей богемы, но у и простых советских людей.

Расквартированные в Восточной Европе войска Советской армии, охранявшие мирный сон граждан социалистических стран, хорошо снабжались, поэтому артисты любили выступать перед воинами, будь то Венгрия или Чехословакия. Критик Анатолий Смелянский, зачисленный в труппу Театра Советской армии заведующим литературной частью, с радостью вспоминает счастливые гастрольные дни: «Бывалые артисты знали, в какой части лагеря что покупать: из Праги тащили хрусталь, из Монголии — кожу. После каждого спектакля устраивали походный банкет, командир части или замполит произносил тост за боевых подруг и друзей, пили водку или чуть подкрашенный разведенный спирт. Минут через пятнадцать Нина Афанасьевна Сазонова запевала “Стою на полустаночке”, ее молодой друг-аккордеонист рыжий Сережа отважно растягивал мехи. У военных навертывалась скупая мужская слеза. Каждый день переезжали с места на место… На промтоварных базах происходили беседы философского плана. “Федь, поди сюда. — Нина Афанасьевна подзывала товарища. — Посмотри, какие рейтузы чудесные. — Шло ощупывание и нахваливание чудесных рейтуз. — Ну, возьми для матери, ведь чистый хлопок, все дышит”. Федя брал. Мама была актрисой, жила в Орле, таких рейтуз, чтоб все дышало, в Орле было не сыскать».

Однако не одной Германской Демократической Республикой исчерпывался маршрут музыкантов Большого театра, где в то время (с 1956 года) организовался Ансамбль скрипачей под управлением Юлия Реентовича. Мало кто из телезрителей не видел выступлений этого оригинального коллектива, особенно любили его показывать под Новый год в «Голубом огоньке» — с иголочки одетые солисты, мужчины во фраках и красивые женщины в эффектных платьях играли популярную классику — Паганини, Чайковского, Моцарта и произведения советских композиторов. Реентович, средний скрипач и хороший организатор, сумел раскрутить ансамбль и за пределами Союза, чем и прельстил Штильмана. И вроде все началось хорошо, только вот почему-то на гастроли ансамбля в Австрию скрипача не взяли, а потом и в Америку. То есть в Полтаву и Воронеж — милости просим, а вот в Вашингтон — стоп-кран закрыт.