Повседневная жизнь советской коммуналки

В СССР с авоськой ходили все. Мира Мендельсон-Прокофьева, последняя жена композитора Сергея Прокофьева, писала: «Маша Книппер рассказывала мне, что ее мама, увидев меня с Сережей на улице, спросила Машу: “Кто это? Я часто вижу их. Это такие влюбленные, такие влюбленные”. А, оказывается, тбилисские приятельницы Маши обратились к ней: “Какая замечательная вещь ‘Ромео и Джульетта’ Прокофьева! Как же он может ходить с авоськой?!” Маша заметила, что Прокофьеву тоже надо кушать, на что они возразили: “Пусть лучше не кушает – и не ходит с авоськой”. Я понимаю, что не идеал – хождение Сережи за покупками, – он свободно может не ходить, но мы так привыкли делить все – и трудное, и поэтическое, что все переживаемое вместе становится дорогим для нас».

«Засветился» с этой сумочкой и Шостакович, правда, несколько иначе – когда он вышел из поезда на железнодорожном вокзале города Куйбышева, в одной руке у него был чемодан, в другой авоська, а в авоське сидел маленький сын Максим.

Случалось, что в авоське везли магнитофон – и она, разумеется, выдерживала.

Александр Твардовский писал в дневнике: «Вчера образовался выходной. Встав в 5 ч., пошел искать грибы, уверившись в их реальности по тем белым, которые увидел на прогулке за оградой у парня в авоське и принял было их за булки».

Вот дневник драматурга Александра Гладкова: «Встретил днем известного писателя Ф. Искандера с авоськой, полной картошки и овощей, идущим с рынка. Это сразу сделало его мне симпатичным. Терпеть не могу важничающих ничтожеств из нашей среды, гнушающихся делать такие покупки».

Авоська как будто уравнивала жителей коммуналок с советской элитой.

А вот откровения Юлии Нельской-Сидур, супруги известного скульптора Вадима Сидура: «Сегодня я прошлась по магазинам по Комсомольскому проспекту. Как истая советская гражданка, которая живет по принципу “Хватай, что дают, а то потом не будет”, я наткнулась на клюкву в пластмассовой упаковке, уже некоторое время исчезнувшую. Дима очень страдает без этой клюквы. За свою жадность – я схватила десять штук – я тут же поплатилась. У меня были авоськи, и я еще купила какао, так как оно тоже становится дефицитом, хлеб, что-то еще. Три пластмассовых банки клюквы не выдержали, прорвались и потекли. Я как угорелая неслась к мастерской, истекая клюквой, сердобольные граждане кричали мне вслед, что у меня что-то течет. В итоге пришлось мне остановиться, выкинуть три банки (о ужас!) и с липкими авоськами продолжать свой путь, даже не страдая, оттого что я не стою в совершенно безумной очереди за хреном в майонезных баночках. Господи, неужели у нас всегда будут очереди!»

С годами репутация авоськи несколько менялась, она становилась сначала символом простоты, демократичности, а потом и символом нужды, если не бедности.

Известна история, как в одном городе к выборам была заказана политическая реклама с изображением явно нуждающегося избирателя – и автобусные остановки украсила фотография известного математика Григория Перельмана, возвращающегося из магазина с авоськой. Ему только что присудили миллион долларов за доказательство гипотезы Пуанкаре, какой-то папарацци подловил его на улице, исполнители заказа обнаружили эту картинку в Интернете, не узнали Григория Яковлевича – и в результате оконфузили своего заказчика.

Впрочем, не исключено, что это фейк и фотошоп, я лично автобусные остановки не видел. Но в любом случае эта история очень четко указывает место авоськи в сознании современного человека.

И, разумеется, авоська – один из популярнейших героев советского кинематографа. Семен Семеныч из «Бриллиантовой руки» пытается носить в авоське пистолет. В фильме «Операция “Ы” и другие приключения Шурика» некий Федя возит в авоське пустые бутылки из-под вина. Даже в «Жандарме из Сен-Тропе» дочь жандарма Крюшо пользуется этой сеточкой.

А в телевизионном сериале «Гостья из будущего» некто Коля Герасиков оказывается в том самом будущем и всячески там куролесит, не расставаясь при этом с авоськой, в которой лежат всего-навсего три жалкие порожние бутылки. Притом авоську Коля носит на плече, как аксельбант.

Но это уже 1985 год, закат коммунальной эпохи.

* * *

Кстати, иногда авоську называли сеткой. Это, как правило, практиковала столичная интеллигенция, не желающая портить свою высоколобую карму столь простонародным словом. Но суть от того не менялась – что у рабочего, что у профессора в этой дырчатой сумке лежали бутылка простой «Русской» водки, батон, поллитровка кефира, кусок сыра и кусок колбасы, завернутые в серую бумагу, сделанную из вторсырья.

Кто на чем? Санузел

На протяжении долгого времени санузел в коммуналке почитался за большое счастье. Неудивительно – ведь еще в 1940 году канализацией в Москве было охвачено около 65 процентов населения. В других городах этот процент был значительно ниже. Впрочем, там и коммуналок было меньше – в силу деловой, культурной и образовательной непривлекательности советской провинции. В сравнении со столицей, естественно.