Повседневная жизнь современного Парижа

…Еще одним (помимо Пелата) добрым другом президента Миттерана был Бернар Тапи. В двадцать пять лет он за экономические аферы был приговорен к трем месяцам тюрьмы условно и к пожизненному запрету занимать руководящие должности в компаниях. За первым приговором последовало многих других, но прошло двадцать лет, и Бернар Тапи не только стал миллионером и хозяином компании, но и другом Миттерана. Пользуясь высокими связями, Тапи получил от банка «Креди Лионнэ» кредит в миллиард франков, купил гигантскую яхту, особняк в центре Парижа, а в 1992 году стал министром. Один из приближенных Миттерана, Франсуа де Гроссувр, возмущался: «Нельзя пускать кого попало в компанию министров, принимающих самые секретные решения. Не понимаю, как Франсуа рискнул допустить авантюриста к вершинам власти!» Слова оказались провидческими. В кабинете министров Тапи наломал дров, компания его разорилась, а с банком, требовавшим возвращения кредита, началась долгая тяжба. В ожидании решения суда Тапи переквалифицировался в артисты. Очень талантливо сыграл в фильме Клода Лелюша и вышел на театральные подмостки. Мне довелось посмотреть на бывшего политика в спектакле «Пролетая над гнездом кукушки». До Джека Николсона Бернару Тапи далеко, но с ролью он справлялся вполне профессионально и срывал заслуженные аплодисменты…

…Путь Жака Ширака к президентству был труден и долог. Он проигрывал Миттерану дважды, а когда в 1994 году в третий раз начал предвыборную кампанию, то получил неслыханный удар от друга тридцатилетней давности Эдуарда Балладюра, с его подачи ставшего премьер-министром. Тот неожиданно объявил, что тоже выставляет свою кандидатуру на президентские выборы, прервал с Шираком все контакты и не отвечал на телефонные звонки. Тогдашние французские «Куклы» препотешно показывали разрыв неразлучных друзей. Высокий худой Ширак выступал в роли брошенного жениха, Балладюр с двойным подбородком и грушевидным лицом — в роли неверной невесты при фате и белом платье. Французы Шираку сочувствовали и в 1995 году за него проголосовали. В 2002 году многие выбрали его поневоле. В первом туре все ожидали привычной борьбы между правыми и социалистами. Помимо них, как обычно, выставлялись коммунисты, зеленые и ультраправые, но их в расчет не особо брали — они никогда не получали больше 6–7 процентов голосов. Каково же было потрясение французов, когда во второй тур с Шираком вышел не социалист Лионель Жоспен, а ультраправый Ле Пен! Этот семидесятилетний старик в элегантном костюме, потерявший глаз во время гражданской войны в Алжире, в начале политической карьеры носил черную повязку. Раздавая в семидесятые годы на парижских улицах листочки со своими профашистскими призывами, он напоминал пирата или капитана Крюка. Взгляд уцелевшего светло-голубого глаза леденил, отталкивал. У свободолюбивых французов Ле Пен тогда вызывал отвращение.

Шли годы. Ле Пен получил колоссальное наследство, завещанное одним избирателем, вставил себе стеклянный глаз, снял повязку и стал походить на вполне приличного буржуа. Раз он, правда, так рассердился на одну социалистку, что полез на нее с кулаками, а полиция однажды обнаружила у него в машине несколько не задекларированных ружей, но в целом старик был очень «comme il faut». И французы, разочарованные и социалистами и правыми, запуганные ростом преступности и агрессивностью молодежи, отдали ему свои голоса. 16 процентов избирателей проголосовали за светлоглазого ксенофоба, говорившего на безукоризненном французском, называвшего смерть шести миллионов евреев в концлагерях «деталью истории», брезговавшего арабами и обещавшего навести в стране порядок.

Ох уж этот пресловутый порядок Кто из нас о нем не мечтал? Чистые улицы, воспитанная молодежь, работа для всех и безбоязненные прогулки по вечернему городу. Но какую цену допустимо за это заплатить? И почему история с беспощадной закономерностью превращает страны, жаждущие упорядоченной благодати, в гигантские концлагеря? И неужели выбирать придется всегда лишь между броуновским беспорядочным движением бестолково-крикливо-коррумпированных демократий и фашиствующей упорядоченностью?

Франция в те дни бурлила. Социалисты рвали на себе волосы: «Мы не пошли голосовать, думая, что успеем это сделать во втором туре! Позор Франции!» Правые категорически отвергли идею объединения с ультра. Произошла массовая мобилизация, и кандидаты от остальных партий попросили своих избирателей голосовать во втором туре за Ширака. Оставшись в Енисейском дворце, Ширак обратился к французам с проникновенной речью, сказав, что понял их чаяния и займется безопасностью. Тогда-то Саркози и утроил усилия в предместьях, а чем закончилось рвение его подчиненных в погонах на местах, мы уже знаем.