Повседневная жизнь средневековой Москвы

С другой стороны Неглинной, за стеной Белого города, на Трубе, находился Лубяной торг. Олеарий описывает его таким образом: «В этой части находится лесной рынок и вышеназванный рынок домов, где можно купить дом и получить его готово отстроенным [для установки] в другой части города через два дня: балки уже пригнаны друг к другу, и остается только сложить их и законопатить щели мхом»^{119}. Иностранные авторы справедливо замечали, что существование такого торга была связано с частыми пожарами, опустошавшими Москву.

Дворцовые слободы Занеглименья

Земли по другую сторону Неглинной, в северной части Земляного города, имели много общего с вышеназванными территориями. Здесь также была чересполосица военных, дворцовых, тяглых и иноземных слобод. Одной из крупнейших в этом районе была Бронная слобода, память о которой сохранилась в наименовании современных Малой и Большой Бронных улиц. В ней обитали мастера-оружейники, работавшие на нужды царского дворца. Слобода являлась одной из старейших в Москве — возникла на рубеже XV—XVI веков — и сохраняла свой уклад и подведомственность Оружейной палате до конца XVII столетия. Она была довольно крупной: по переписи 1638 года здесь находилось 328 дворов; в 1665-м — 224, из которых 41 пустовал.

Приходским храмом Бронной слободы была церковь Иоанна Богослова, каменное здание которой было выстроено в 1652 году, а в 1662— 1665 годах перестроено и сохранилось до наших дней. Эта церковь знаменита тем, что при ней существовала одна из первых в Москве школ. Второй приходской храм — Рождества Христова — именовался «в Старых Палачах», а впоследствии «в Старых Палашах», отчего и близлежащий переулок получил название Палашевского. Версия о том, что здесь жили мастера, изготавливавшие прямые кавалерийские сабли — палаши, явно несостоятельна, поскольку в документах XVII—XVIII веков встречается только один вариант — «в Старых Палачах». Несмотря на сомнения москвоведов, следует признать, что здесь располагалась слобода палачей, но к XVII веку она прекратила свое существование — ни одного представителя этой профессии в приходе храма Рождества Христова не встречается.

О московских палачах в источниках сохранились разрозненные свидетельства. Известно надгробие палача Марка Никитина (XVI век). В переписях Москвы также встречается упоминание о палачах, которые, правда, именуются «наплечными мастерами». Так, на Рождественке в 1620 году находился двор «наплечного мастера» Ивашки Варфоломеева. Любопытно также указание лейб-медика царя Алексея Михайловича, англичанина С. Коллинса: «Должность палача наследственна, и он учит детей своих сечь кожаные мешки». Существование слободы палачей допускали такие знатоки древней Москвы, как А.А. Мартынов, И.М. Снегирев и П.В.Сытин^{120}.

С восточной стороны к Бронной слободе примыкала Патриаршая. Святой патриарх Гермоген выстроил здесь церковь во имя своего покровителя — священномученика Ермолая, давшую название современному Ермолаевскому переулку. В 1683—1684 годах при патриархе Иоакиме здесь были вырыты три пруда, которые получили наименование Патриарших. Позднее два из них были засыпаны, однако древнее наименование сохранилось и по сей день. К Патриаршим прудам примыкала местность с красноречивым названием Козье Болото. Там был исток крупнейшего московского ручья — Черторыя, протекавшего под стеной Белого города и впадавшего в Москву-реку. Притоком Черторыя была речка Сивка, промывшая Сивцев Вражек.

Эти земли, протянувшиеся на западе Москвы от Патриарших прудов и верхнего течения Черторыя, были заняты по преимуществу дворцовыми слободами. Значительную часть из них составляли кормовые слободы, жители которых обеспечивали изобилие царского стола. Кормовые слободы занимали всё пространство между Никитской улицей и Арбатом (Смоленской). Память о них сохранили современные наименования переулков: Хлебный, Столовый, Ножевой, Скатертный, — а также Поварская улица. Переписи Москвы XVII века демонстрируют все разнообразие специальностей местных жителей: в 1668 году здесь обитали повара, сытники, хлебники, уксусники, помясы (мясники), винокуры, браговары, куретники, коровники, пивовары… Ножевники, скатертники и бочары занимались посудой и кухонной утварью. Бок о бок с ними проживало немало других дворцовых служителей: истопники, ключники, сторожа, сокольники, дрововозы, певчие. Среди них упоминается «накрачей» Иван Григорьев сын Кузов-лев — музыкант, игравший на накрах (керамических литаврах)^{121}. Ведал жителями кормовых слобод приказ Большого дворца, в составе которого находились Сытный, Кормовой и Хлебный дворцы. В 1701 году в нем служили 532 человека, в том числе 69 поваров и столько же хлебников, 44 помяса, 22 уксусника, восемь коровников, семь кислошников, девять куретников, четыре винокура, шесть браговаров, восемь квасоваров и др.